Воровка

– Не совсем. Кроголин – окраина Приграничья, но еще относящаяся к Симпалу. Там гораздо безопаснее, чем в северных пределах и у подножья Мглистых гор. Патрулей больше, а шансов напороться на нежить гораздо меньше, чем в любом другом месте. Я не в первый раз здесь хожу, и можешь мне поверить, эта дорога – самая безопасная. Хоть и не всегда… спокойная.

Лех скривился, некстати вспомнив о свежих могилах у реки, а я помолчала, торопливо перерывая память в поисках нужных сведений.

В принципе, для меня это небольшой крюк – Кроголин стоял аккурат между собственно Приграничьем и Симпалом. Вернее, на южной его границе, примерно в полутора неделях пути от земель, полностью подвластных многочисленным патрулям, и довольно далеко от зловонных болот. При этом город был достаточно крупным. Занимал выгодное положение на перепутье двух важнейших торговых трактов – Южного и Восточного. Правда, стоял немного в стороне от цели моего путешествия – знаменитой тройки городов-крепостей Грока, Торрота и Шепила, зато оставался одним из самых крупных рынков королевства, куда не гнушались завернуть ни гномы, ни маги, которых в здешних местах всегда встречалось больше, чем в других городах, ни даже эльфы, коих в человеческих городах испокон веков было не сыскать.

– О чем задумалась? – вырвал из долгих размышлений Лех, который, как оказалось, все это время пристально следил за выражением моего лица. Не впрямую, конечно, но я всегда знаю, когда на меня смотрят. Вот и сейчас скосила глаза на затылок старшего сына купца и убедилась – так и есть, краешком глаза посматривает. Кажется, все еще не слишком доверяет.

– Да просто все понять не могу: зачем Брегол потащил с собой Зиту? Вас с Велихом понятно – ремесло постигать, с людьми нужными знакомиться, связи налаживать, чтобы, значит, отцовское дело не зачахло. Но Лука-то при чем? Знал же, куда идете. Знал про нежить – сам говорил, что не в первый раз… зачем такие сложности? Или Велих решил переселиться в Кроголин насовсем?

Лех отвернулся, невидяще уставился на тряпичный потолок и поджал губы.

– Нет, не решил.

– Тогда для чего было рисковать? Ну дождалась бы его жена дома. Вместе с сыном и слугами.

– Ты не понимаешь…

– Я о том и говорю.

– Просто Лука болен, – наконец вздохнул Лех. – Лекари говорят, что он до совершеннолетия не доживет, а гадалка вообще напророчила, что ему не протянуть и двух ближайших лет.

– Вчера он выглядел вполне здоровым, – осторожно заметила я. – Что это? Падучая? Чума? Проказа?

Лех только горько усмехнулся.

– Никто не знает. Вроде растет, как все. Бегает, прыгает, на коне уже отлично держится, ножом потихоньку учится владеть… смеется и плачет, как любой ребенок. Не худеет, не слабеет и не бьется в припадках. Но раз в две-три недели словно подменяют его – просыпается ни свет ни заря, не узнает никого и начинает метаться по дому. Рычит и скалится, словно дикий зверь. Бьется, как рыба в неводе, кусается, кричит. И все порывается куда-то убежать – в лес, за околицу, подальше от людей. В последний раз насилу отыскали, когда он в реку сиганул и едва не утоп – у Истры течение большое, сильное, а Лука еще слишком мал…

Я нахмурилась.

– И давно это с ним?

– Да с год уже будет. Мы сперва думали, это он балуется так. Мальчишка… что с него взять? Мальцы как только не играют, а он у них охоту любит – страсть. Уже сейчас готов за зверем мчаться во весь опор, вместе с отцом всегда ездит, с собаками легко управляется, будто сам их растил и воспитывал… А ведь ему всего восемь. Но псы его почему-то слушают… и стали бояться, когда он изменился.

– С чего бы это? – удивилась я, невольно заинтересовавшись.

– Я тоже сначала не верил, – Лех устало прикрыл веки. – А потом своими глазами увидел, как здоровые кобели перед ним глаза опускают. Даже мой Клык поджимает хвост и пятится, а ведь я с ним и на медведя ходил, и на кабана… Крепкий пес, справный. Что случилось – не знаю. Лекари разводят руками, маги молчат. Отец с ног сбился, пытаясь найти лекарство, да все без толку. Одни говорили, мол, дух какой вселился. В храм сходили, к жрецам Двуединого, те несколько раз пытались изгнать – не помогло. Другие искали заразную болезнь, что от зверья человеку передается – тоже не нашли. Маги проверили племяша на проклятие, на сглаз и черный сговор, все пальцы ему искололи, заклятиями каким-то сыпали, порошки давали – нет толку, хоть ты волком вой. Как находят на мальчишку эти странные приступы, так будто в зверя он обращается. На мать рычит, от отца бежит, на собак волком смотрит, будто оборотень какой… а потом бежит. Так бежит, словно ему хвост подпалили…

– А сам Лука что говорит?

– Ничего. Не помнит он, что случается. Не знает ничего. Едва поймаешь его, как он сразу теряет разум – сперва бьется, как зверь, потом угомонится, а после всего его в сон клонит. Когда проснется – только удивляется, что вечер уже. И потом снова все идет как обычно.

Я озадаченно нахмурилась.

– Странно. Амулеты Двуединого пробовали давать?