Воровка чар

— Нам — нет. Я распорядился, чтобы ужин принесли сюда. Иногда матушка бывает чрезмерно подвержена условностям.

— Вряд ли кто-то из нас сможет ее порадовать. Происхождением не вышли,— пробормотала я, вставая с кровати и вспоминая, как в первый вечер в Хотьках Рион принес мне ужин в комнату. Воистину, нет ничего нового под солнцем.

— Не имеет значения. Они мои гости, а гостей в нашем доме сажают на почетные места. Кишинт тоже поначалу путал вилку для десерта и ложку для рыбы, а теперь ничего, уже Оле учит…

— Оле здесь?

— Да. Они, кстати, решили пожениться.

— Кто? — не поняла я.

— Кишинт и Оле. Она от отчаяния, а он —ведомый виной. Что из этого получится, непонятно, но оба уперлись лбами, мол, решение принято.

— Кишинт, Оле… Кули! — закричала я, подскакивая к чернокнижнику. — Вы нашли Кули?

— Нет. Ищем, но пока… — Вит повернулся и развел руками. — Ох и огребем еще из-за того, что упустили демона.

— Но мальчишка же победил дасу! Смог убежать!

— Победил демона? — чернокнижник усмехнулся и шагнул ближе. — Вряд ли. Скорее, их желания совпали. Оба хотели сбежать. Вот и все, — мужчина коснулся пальцем моего плеча.

— А когда найдете… убьете?

— Рад бы сказать, что нет, но… скорей всего, да. Если он будет сопротивляться, а дасу будет. Никто не будет приносить в жертву магов, чтобы взять эту тварь живьем.

Я посмотрела куда-то поверх его плеча, посмотрела на молочный туман за окном.

— Это так странно, — вздохнула я.

Мужская рука замерла, едва ощутимо касаясь моей кожи сквозь тонкую ткань.

— Что странно?

— Все это, — я оглядела комнату. — Все, что случилось после, все, что вы рассказали. Словно кто-то писал песню о нас, а потом взял и вычеркнул из нее строки. И теперь я не узнаю ни стихов, ни мелодии.

— Мне нравится, что ты сказала «нас», — Вит поднес свою руку к моему лицу и приподнял мой подбородок, вынуждая смотреть глаза в глаза. — Но должен разочаровать. Эта песня будет не о тебе и не обо мне. Песня, что скоро сложат менестрели, будет сказанием о…

— Михее, — догадалась я.

— Да, а мы будем всего лишь сподвижниками благородного героя.

— Вот, и слава Эолу, — совершенно искренне ответила я, обхватила пальцы Вита и отвела от своего лица. Этот простой жест причинил чернокнижнику боль. И я ее почувствовала.— И что теперь, когда песня закончена? И когда последние куплеты допели без меня? Кишинт и Оле поженятся, Михей и Рион уедут учиться, а я? Учеба мне не грозит, я не маг. Замужество…

— Продолжай, мне уже интересно.

— Замужество не для таких, как я. Даже твой отец, увидев меня, ушел «готовить» твою матушку. Она ждет родовитую невестку.

— Она знает об особенностях нашей крови и смирится. Дед, например, женился на учительнице из пансиона.

— Ты переплюнул их всех, притащив домой помойную кошку.

— Мою помойную кошку.

— Вит…

— Айка…

Я отступила, отпустив руку.

— Не надо, — попросил Вит.

— Ничего не получится, — все-таки не выдержала я. — Даже если ты попробуешь запереть меня в этой башне.

— Не запру. Если дашь мне шанс. Шанс — это все, что я прошу.

— Но боги…

— Плевать мне на богов, — мужчина шагнул ко мне. — Они могут делать все, что хотят. Я хочу поговорить о нас. Хочу знать, прежде чем выйду из этой комнаты, есть ли шанс у нас: у тебя и у меня?

Я хотела отвернуться, но он мне не дал, опять ухватив за подбородок.

— Как только ты смотришь на мои руки, твое лицо искажается. Ты вспоминаешь ту предрассветную улицу и блеск стали. — Я дернулась, но он держал крепко. — Я знаю это, потому что и сам все время вспоминаю об этом и гадаю, можно ли было поступить иначе.

— Нельзя, — прошептала я.

— Нельзя, — шепотом ответил Вит, склоняясь к моему лицу. — Ты не можешь забыть. Не можешь простить. А можешь ли понять?

— Я понимаю.

Мужчина закрыл глаза, и меня коснулось его облегчение, словно это чувство было чем-то осязаемым, чем-то похожим на ветер, что теряется в листве.

— Уже легче, — его губы замерли прямо напротив моих. — Выходит, что ты можешь доверить мне свою смерть, но не можешь доверить жизнь?

— Я не хочу думать об этом, — ответила я чистую правду.

— А придется, — Вит легонько коснулся моих губ, и кошка заурчала.— Я не отстану от тебя, пока ты не дашь мне ответ.

— Видимо, придется, — прошептала я, замечая, что сама тянусь к его губам, чтобы еще раз ощутить их сладость. — А ты не боишься, что ответ будет отрицательный.

— Не боюсь. Я в ужасе, — мужские руки легли мне на талию.

— Врешь, — прошептала я.

— Вру, — согласился чернокнижник. — Мы слишком хорошо чувствуем друг друга, чтобы врать. Итак…

— Я дам тебе шанс, — Вит зарычал и с жадностью приник к моим губам, прижимаясь всем телом, которое говорило мне куда более любых слов. — Но… — я едва нашла в себе силы, чтобы отстраниться. — Но, я отправлю весточку бабушке.

— Уже, — прорычал он, наклоняясь.

— Скорей всего, она захочет приехать.

— В Темном Кряже всегда будут рады умелой травнице.

— А еще ты дашь мне свободу. Я не буду жить в этой комнате, ожидая твоего прихода по ночам… — Вит снова зарычал, на этот раз от разочарования. — И когда… Если ты снова захочешь убить меня, ты сделаешь это не из-за спины...