Воровка для бандита

Мои отношения с отцом стали менее натянутыми, если можно так сказать. Мы по-прежнему вели жизнь под фамилией Григорьевых, поэтому открыто встречаться со столь значимой фигурой, как Владлен, до назначения мужа не могли. После отец, конечно же, предпринимал неоднократные попытки поговорить. Я не держала на него зла, хотя все еще относилась настороженно. Но пока он довольствовался и этим.

И все шло своим чередом, пока я не поняла, что мы с Русланом кое-что упустили. Как минимум, однажды…

И результат этого я носила под сердцем. Мне очень повезло — что такое токсикоз, я не узнала. И, возможно, именно поэтому как-то упустила, что вообще-то у меня была приличная задержка. Наверное, так и не узнала бы, пока не стала бы поправляться, если бы не случай — легкое головокружение, из-за которого муж чуть не силой отвез меня в больницу, где и выяснилось, что я была беременна.

Никогда не забуду лица Руслана в тот момент. Кажется, я впервые видела слезы в его глазах. Он прижался к моему животу и очень долго так и стоял на коленях, осторожно обнимая меня. Так уж вышло, что семья для моего мужчины значила слишком много, и тот факт, что он станет отцом, слегка выбил его из колеи…

Именно эта новость стала катализатором — Рус все же решился и устроил нашу поездку к его отцу. Они тогда надолго заперлись в кабинете, пока мы с Машей гуляли с детьми. Она все-таки очень необычная девушка — кажется, поняла все с первого взгляда. И когда мы остались одни, так сказать, женской компанией, искренне поздравила.

— Я очень рада за вас, — призналась она тогда. — Ты делаешь его счастливым. Поверь, он достоин этого, — сказала Маша. И я была с ней согласна на все сто. Руслан — идеал мужчины для меня. Он тот, на кого я могу без сомнений опереться в любой момент. И я была уверена, что он станет самым лучшим отцом. Сколько бы детей у нас не было…

Эпилог. Руслан

Решение согласиться на предложение Германа далось мне непросто. После разговора с Алисой я все же не удержался и позвонил отцу. Именно сейчас мне, как никогда, нельзя было облажаться. Ведь от моего выбора зависела вся наша дальнейшая жизнь.

— Рад слышать, Максим, — ответил тогда отец. — Чем могу помочь?

Я понимал, почему тот осторожничал. Пока не было уверенности, что все позади, не стоило афишировать наши взаимоотношения.

— Хотел узнать, как обстоят дела в Империуме. Особенно сейчас, когда Владлен Игоревич в больнице.

— Вряд ли я сообщу что-то новое. Все те же волнения, люди недовольны старыми порядками.

— То есть стоит ждать перемен?

— Полагаю, не стоит ждать того, что можно взять в свои руки, — многозначительно ответил он. Этого было для меня достаточно.

— Что ж, спасибо за информацию.

Долгое время после этого я не рисковал выходить с ним на связь. Только деловые встречи, которые носили рабочий характер. Исключительно при посторонних, чтобы не дать повода усомниться в моей легенде. Я не знал, как долго еще опасность разоблачения будет нависать над нами, и потому перестраховывался.

Отец тоже.

Герман сдержал слово — теперь наши отношения действительно сменили вектор. Он больше не проверял меня на прочность, мы и правда стали партнерами — по бизнесу, по переговорам. Как бы генерал ни прятал, я все же узнал, что за игру он затеял. А также познакомился с тем, кого же так трепетно он охранял — с милой крохой, от взгляда которой невозможно было не улыбаться. И случилось это довольно неожиданно.

Я уже тогда понял, почему он играл настолько хладнокровно, почему позволял себе проверки других. Потому что на его месте — не уверен, что не сделал бы то же самое.

Я действительно понял его мотивы и… простил. Оставил обиды в прошлом.

Новая должность поначалу тяготила меня. Первые дни приходилось работать чуть не по двадцать часов в сутки, чтобы удержать власть, чтобы вовремя упредить все удары. Но оно того стоило. По крайней мере, в перспективе.

Все изменилось внезапно — когда однажды вечером Алиса едва не потеряла сознание. Я перепугался настолько, что, невзирая на ее протесты, отвез в больницу, мысленно надеясь, чтобы это было что-то несерьезное. В тот момент я вдруг осознал, что проводил с ней непозволительно мало времени.

Когда же нам сообщили, что все дело в беременности, я едва сам не грохнулся в обморок. Не то чтобы я не хотел детей… Нет. Хотел. Просто думал, что Алисе еще самой хочется пожить для себя. Боялся даже заводить об этом разговор, чтобы она вдруг не решилась на это ради меня. Молчал, ждал, чтобы она сама созрела для этого шага.

Но в тот момент… Впервые за долгое время не смог сдержать эмоции. Тогда мой мир сузился до нее одной — родной моей девочки, которая сделала меня самым счастливым.

После этого я твердо решил, что вопрос с отцом надо решить. Теперь безопасность стала еще более важным приоритетом, и чтобы устроить нашу встречу, пришлось как следует поработать. Но оно того стоило.

— Я рад, что ты все же решился приехать, — заговорил отец, когда мы ушли к нему в кабинет.

— Злишься еще?

— Нет, конечно. Понимаю, что выбора у вас не было. Это ведь из-за нее? Ты такой счастливый.