Воровка для дракона

— Нет… Нет… — шептала она, отворачивая лицо от поцелуев и выгибаясь под его жарким тяжёлым телом.

И когда Ульхар снова накрыл губами её рот, укусила за губу. Сильно, до крови, надеясь, что хотя бы это немного его отрезвит.

— Что? — удивлённо отшатнулся граф, посмотрев в лицо Альды безумным пылающим взглядом. — Ты не смеешь отказывать мне, девчонка! Никто не вправе отказать дракону, а с тобой у нас был уговор. И ты теперь принадлежишь мне, хочешь того или нет!

Он больше не боялся её когтей. Пусть царапается, если ей так угодно. В пылу страсти это может быть даже приятно. Ульхар выпустил запястья воровки и одним движением разорвал на её груди костюм. Так, словно он был из тончайшего шёлка.

Альда, у которой до этой секунды тлела крохотная надежда, что всё происходящее лишь страстная игра разгорячённого мужчины, теперь испугалась не на шутку. Он не реагировал ни на длинные кровоточащие царапины, ни на укусы. Зрачки вытянулись, превратившись в две вертикальные линии. Глаза горели огнём. Он будто сделался наполовину зверем.

— Я не принадлежу тебе!! — кричала она, задыхаясь, отпихивая из последних сил его руки. — Не смей!

Близость нетронутой девушки, её испуганные крики и настоящее, неподдельное сопротивление сводили Ульхара с ума. Краем сознания он помнил, что некоторые из девиц перед началом ритуала пытались изобразить страх или несогласие, которые, впрочем, мгновенно улетучивались при напоминании о выгодном браке или сундуке с расшитым драгоценными камнями тряпьём. Альда на самом деле отчаянно боялась его, и её страх действовал на дракона, как дурманящие смеси алхимиков.

В старину, как говорится в летописях, всё происходило именно так: драконы похищали невинных девушек и брали их силой. Уже много позднее, когда древние расы почти исчезли из мира людей, выжившие были вынуждены договариваться с человечеством о взаимовыгодном сотрудничестве. И до этой минуты Ульхар всегда предпочитал решать вопросы мирным путём. Сейчас он напрочь забыл о том, что совсем недавно был дипломатом…

Не обращая внимания на протесты и бегущую по плечам кровь из длинных царапин, Ульхар добрался до штанов Альды, сорвал с ремня застёжку и с треском освободил девушку от остатков одежды. Парой резких движений избавился от собственной, вновь изорванной «дикой кошкой». Их тела соприкоснулись, и дракон поскорее накрыл её собой, хотя и понимал, что шансов сбежать у маленькой гианы нет никаких.

Альда пискнула, как котёнок, прислушиваясь к ощущениям. Нет, Ульхар развел её колени в стороны, но ещё не совершил самого главного. Она лежала, распластанная под могучим телом, побеждённая. Его собственность… Его сломанная игрушка…

— Пожалуйста… — прошептала она непослушными губами: на губах запеклась кровь, его кровь. — Только не грубо… Ты ведь знаешь, у меня это впервые…

Он вздрогнул от её тихого голоса, всё ещё сжимая в руках разгорячённое борьбой и скованное страхом тело девушки. В один миг она вдруг как-то притихла и обмякла под ним, перестала кусаться и вырываться. Вкуснейший аромат невинности никуда не делся, но Альда больше не смотрела на него — ни с мольбой, ни со злостью. Она прикрыла глаза, смирившись с его властью, отступив перед его натиском.

— Альда… — позвал он, медленно разжимая ладони.

Сознание возвращалось к нему, пробиваясь сквозь волны горячей страсти холодным беспощадным льдом. Лорд Ульхар, вежливый и учтивый, хозяин Драконьего леса, словно стоял над лежащим на полу чудовищем и укоризненно качал головой. Сердце ещё захлёбывалось в сумасшедшем беге, мышцы и кровь горели жгучим пламенем, но взгляд дракона прояснился. Он склонился к девушке, уткнувшись в основание её шеи, глубоко вздохнул и снова повторил:

— Альда… я не хотел, правда. То есть… Хотел, но совсем не так.

Альда ничего не ответила. Она боялась пошевелиться, остерегаясь неловким движением вызвать новую волну безумной страсти. Но лорд больше не сжимал её в своих объятиях, а просто лежал рядом, перенеся вес тела на локти. Воровка чувствовала на шее и волосах его дыхание, но оно больше не обжигало. И хотя Ульхар сумел остановиться у самой черты, Альда ощущала себя так, будто ещё раз упала со стены. Вернее, так, будто её столкнули. Та рука, которая должна была удержать.

— Ну что же ты остановился! Давай! Доведи дело до конца! У нас ведь договор, так его! — Слово «договор» она выплюнула, словно яд. — В любом случае я тебе этого не прощу! Никогда!

— Ты ответила на поцелуй, и я думал, что это означало согласие, — грустно усмехнувшись, прошептал он. — Мне никогда ещё не отказывали по-настоящему.

Он осторожно поднялся, сдёрнул с кресла мягкое одеяло и накрыл им Альду. Сердито оттолкнув ногой изорванное тряпьё, валяющееся на полу, вышел в соседнюю комнату и принялся мелодично звенеть там хрустальной посудой. Когда он вернулся уже одетым, с двумя бокалами вина, и, присев на корточки, протянул один из них девушке, Альда сидела, кутаясь в одеяло. Огонь в камине утих, но её била нервная дрожь.

— Выпей, пожалуйста. Это поможет успокоиться.