Воровка для двоих (СИ)

Нэнси понимает, что ей стоит сыграть по его правилам, так он быстрее отпустит её. Но от одной мысли об этом ей хочется закричать. Она вернулась, чтобы доказать себе — ни у Дирка, ни у Аарона больше нет власти над ней. И в эту машину она села, чтобы лишний раз щёлкнуть Дирка по носу. Но в итоге оказалась в ловушке. Забыла, каким может быть Дирк. Это Аарон бы никогда не позволил себе подобной шутки. Она ловит на себе его сочувствующий взгляд через зеркало заднего вида, но знает — сейчас он не станет помогать. Нэнси и сама не уверена, что ей нужна эта помощь. Потому что стоит прикрыть глаза, и картинки прошлого начинают мелькать перед мысленным взором. Прошлого, в котором ей было хорошо.

И никогда больше так не было. Стыдно признаться, но ни один мужчина за последние пять лет не вызывал в ней столько эмоций и чувств, сколько дарили Дирк и Аарон, когда были рядом.

Нэнси прикусывает губы, чтобы не выдать того возбуждения, что окатывает её тёплой волной, концентрируясь внизу живота. Она просчиталась, переоценила себя, решив вернуться. И дело не только в воспоминаниях, а в том, что Аарон и Дирк снова рядом. И до чёрных мушек перед глазами предательски хочется секса. Горячего, необузданного и… с ними двумя.

Но Нэнси признается в этом только под дулом пистолета.

Как же она ненавидит за это Дирка! И его наручники.

Как же она ненавидит за это Аарона! И его взгляд, которым он скользит по ней, стоит машине притормозить у очередного светофора.

И их чёртов запах.

Глава 8. Воровка

Настоящее

— Ну и что ты хочешь?

Профессор ставит передо мной стаканчик с кофе, проводя пальцами по гладкой поверхности стола. Большой и указательный палец перетирают что-то невидимое между собой.

— Чего я… хочу? — Хмурюсь, пытаясь понять, что он имеет в виду.

— Да. — Он усаживается на рядом стоящий стул, перевернув так, чтобы руками опираться на спинку. — Чего ты хочешь? Я не уверен, что ты готова продолжать. Тебе необходимо сосредоточиться на деле. На очень серьёзном деле. У меня есть новая цель. Сложная, потому что картина стоит целое состояние. Сама понимаешь, охраняется она соответствующим образом. — Он делает многозначительную паузу, буравя меня взглядом. Мне даже хочется поёжиться под ним, но я сдерживаюсь. — Если всё выгорит, мы поможем всем тем, кого ты выбрала в очередь.

Выбрала… Профессор вновь возвращает к сомнениям, которые постоянно терзают меня. Есть ли у меня право выбирать? Могу ли я решать, кого ставить выше, а кого оставлять на потом в надежде, что позже смогу помочь им? Каждый раз, когда читаю медицинские заключения детей, надеюсь, что не ошибусь, пытаясь разобраться, какой ребёнок ещё может прожить без операции и дорогостоящего лечения, а у какого почти не осталось времени. Правильно ли я поступаю, считая, что Джон, Аманда и Алекс заслуживают помощи чуть больше, чем другие? Ненавижу это! Ненавижу! Но никогда не перестану этого делать.

— И что и у нас на этот раз?

Заталкиваю свои мысли поглубже в подсознание — не время и не место для них. И увиливаю от ответа на вопрос Профессора. Я готова, пусть он и сомневается.

— Загородный дом семьи Смит. Хорошо охраняется. Территория обнесена забором, есть сигнализация и датчики движения. Тренированные псы, готовые разорвать глотку чужаку, ночью их выпускают из вольера. Хозяева трясутся над своим антиквариатом и картинами.

Не самая простая задача. По какому принципу Профессор выбрал именно их? Чтобы я перестала думать о собственной игре с огнём? Но эта игра слишком мне нравится — будоражит кровь и отвлекает от ненужных мыслей. Теперь, когда Дирк и Аарон пытаются поймать меня, всё стало ещё интереснее.

Опускаю взгляд на стаканчик с кофе. Не нужно, чтобы Профессор видел, как загораются мои глаза при одной мысли о них.

— И каков план?

— Придёшь к ним в качестве консультанта по защите предметов искусства. Все рекомендации и документы я подготовлю.

— Они запомнят моё лицо, данные, я засвечусь на камерах. Когда к ним явится полиция…

Профессор опускает подбородок на сложенные руки. Он выглядит крайне серьёзным, и я немного напрягаюсь.

— Разве не этого ты хочешь? Чтобы тебя поймали?

Он смотрит на меня ещё с минуту, ожидая, что я сдамся и начну себя защищать. Но я молчу. Я знаю, что нарушаю закон, прекрасно осознаю последствия каждого своего действия. И что в итоге я могу — и наверняка должна — оказаться за решёткой. Незаконно воровать у богачей картины и продавать их на чёрном рынке. И в глазах присяжных меня вряд ли оправдает то, что вырученные деньги идут на лечение детей, в семьях которых нет медицинской страховки.

Три года назад я бы и сама не поверила, что влезу в подобное. Но Профессор именно тот человек, который умеет быть очень убедительным. Умеет заражать своими идеями. Особенно если они ложатся на благодатную почву. Три года назад я хотела изменить свою жизнь — и я это сделала. Пошла за ним, зная, что меня ждёт впереди.