Воровка для двоих (СИ)

Мне не хватает воздуха, как будто весь кислород в комнате испарился в одну секунду. И я бы отдала сейчас всю свою никчёмную жизнь ради того, чтобы точно также из этой комнаты испарился Профессор. Но это только мечта… Моя ошибка слишком затянулась… Пять лет я ходила по краю пропасти, и вот под моими ногами бездна.

— Ты шутишь? — всё же выдавливаю я из себя. — Зачем нам марать руки? Зачем привлекать к себе лишнее внимание?.. — Я не сдаюсь. Наверное, если я чему-то и научилась — преодолевать любую боль и любой страх и бороться до конца. — Меня и так ищут. Убийство полицейского… Да за мной будет охотиться вся полиция штата, а может, и федералы подключатся. Зачем эти игры?

Профессор проходит к кровати и усаживается на край. Немного подпрыгивает, пробуя матрас на упругость. На место страху приходит раздражение. Меня начинает злить затеянная им игра, но я не спускаю с него глаз. Оружие он кладёт на покрывало. Проверяет, брошусь ли я на него в попытке отнять пистолет?

И даже предполагая, чего он ждёт от меня, не могу отделаться от мысли что и правда стоит попытаться… Я никогда никого не убивала, но сейчас смерть Профессора кажется отличным выходом из сложившейся ситуации. Но я совершенно не уверена, что смогу совершить подобное. Потому нужно искать другой выход. Я должна выкрутиться.

На кону стоят жизни Аарона и Дирка, и я скорее убью себя, чем их. Но вряд ли Профессору нужна моя смерть. По крайней мере не такая.

— Мне кажется, тебя это всё тяготит и отвлекает от дел, — Профессор наконец прерывает затянувшееся молчание, видимо поняв, что я не собираюсь поддаваться на его провокации. — Вот я и предлагаю быстрый способ, как решить проблему. Ты же говорила, что чувства остались в прошлом. Значит, и для тебя это всего лишь игра. Просто секс, да?

Мои чувства? Я старалась не думать о них с приезда, убеждая себя, что осталось в прошлом. Что я только немного поиграю с ними, и всё. Но что же я чувствую к ним на самом деле? Аарон и не уходил из моей жизни. Мы поддерживали связь, как друзья, он был моим маяком в кромешной тьме. И когда я совершенно не знала, куда двигаться дальше и как жить, я всегда ощущала его незримую поддержку. Пусть он и не знал о смерти близнецов, он все равно помогал мне держаться на плаву. Я люблю Аарона, глупо отрицать. Как и то, что люблю его скорее как брата, близкого друга…

Совсем не так, как Дирка.

И мы с Аароном всегда это знали. Сколько бы не прошло времени, ничего не менялось. С Аароном было хорошо, а их связь с Дирком с первого дня знакомства поражала меня тем, какой крепкой была — сильнее, чем у братьев.

Сейчас у меня нет ответа на вопрос, понимала ли тогда, что именно я могу навсегда развести их в стороны. Аарон нравился мне своей внутренней надежность, но больше меня тянуло к Дирку. И я понимала, что это взаимно. Как и то, что Аарон смотрит на меня совсем не так, как может смотреть друг.

Всё окончательно запуталось в тот вечер, когда мы в очередной раз собрались у Дирка. Выпили немного. Точнее, пил Дирк, пытаясь сдержаться и не наброситься на меня. Голодный волк. Ему не терпелось попробовать, зайти дальше той черты, за которую я боялась его пускать, понимая, что после он уже не отпустит меня. И меня рвало на части — от смеси желания и страха. Я позволила Дирку утащить себя в спальню, но меня буквально трясло от противоречивых эмоций.

Не знаю, что изначально хотел сделать Аарон, когда пришёл к нам. Но, увидев нас в одном белье, начал раздеваться, словно так и должно быть. Словно всё в порядке вещей. А потом и правда стало таковым.

В ту ночь наши жизни переплелись в тугой клубок. Наверное, были нужны эти годы, чтобы я наконец решилась его распутать. Расставить все по местам.

— Просто секс, да, — отвечаю, глядя Профессору в глаза.

Я буду врать Профессору, изворачиваться и притворяться, чтобы парни не пострадали. Но врать себе я больше не хочу.

Глава 41

Ранее

— Вы, прикалываетесь надо мной?!

Гордон хватает первую попавшуюся под руку папку и бьет ею по столу. От силы удара некоторые листы, лежащие на его поверхности, поднимаются в воздух.

Объяснительные, рапорты и дела.

Аарон, непроизвольно вздрогнув от резкого звука, отвлеченно думает о том, сколько времени ему понадобится, чтобы снова навести порядок во всех этих бумагах. Не особо уместная мысль помогает прийти в себя и хотя бы недолго не вспоминать о смерти Мигеля. Впрочем, проблем столько, что даже это убийство отходит на второй план.

Обернувшись, Аарон смотрит на Дирка. Задумчивого и не способного здраво оценить всё происходящее. Погрузившегося в собственные воспоминания настолько, что, кажется, и вовсе не реагирующего на разъяренного Гордона.

«Значит, не сдох!», — Аарон снова вспоминает о мексиканском сопляке. Тогда он был уверен — и именно поэтому согласился на ложь — что Салли сдохнет в первые полгода. Неужели он ошибся? Семь лет назад он тоже был молод и, к своему огорчению, Аарон готов признать, что самонадеян. Признавать собственные ошибки Аарон не любит. Как и терять контроль.