Воровка (ЛП)

Этот Брат, сам бывший раб крови, имел вескую причину участвовать в акте уничтожения, хотя именно Эссейл убил женщину, когда та сидела на своем стуле перед зеркалом, готовая к тому, чтобы ее ублажали.

После того, как разгорелся огонь, Эссейл решил остаться в том пламени. В то время Марисоль ушла из его жизни, и самосожжение, казалось, удачно избавит его от боли и тоски по ней. Однако Брат придерживался иного мнения – он вытащил его из огня.

И вот он снова здесь, подумал Эссейл, рассматривая автомат с Колой. Снова в тоске по Марисоль, словно его любимая умерла, хотя в действительности она была жива и пребывала в добром здравии.

Подавшись вперед, он обхватил голову руками. Прошло два часа с тех пор, как он рассказал ей все, с тех пор как она убежала от него, с тех пор как истина, которой он не хотел делиться, разбила их отношения, как молоток – стекло…

Когда дверь открылась, он выпрямился весь во внимании, чувствуя что–то вроде теплого луча надежды, от которого слегка подтаял ледяной ком в груди.

– А, это ты, Вишес, – пробормотал он, и снова откинулся на спинку стула.

– Ты, я смотрю, полон оптимизма, прямо, как и я. – Брат достал самокрутку, подкурил ее и схватил со стола пепельницу. – Слушай, Джейн рассказала мне, что происходит между тобой и твоей женщиной.

– Я не хочу об этом говорить.

– Отлично, потому что я здесь совсем по другой причине.

Когда Ви уселся в соседнее кресло, закинув лодыжку на колено, Эссейл понял, что появилась еще одна причина, почему он решил признаться, а не просто стереть у Марисоль воспоминания о нем. Внутри, укоренившись в том же месте, где выросла его любовь к Марисоль, теплился предательский оптимизм, что она каким–то образом поймет и примет его. Что она будет выше шока, страха и отвращения и увидит в нем не только его вид, а того, кто любит ее всей своей душой.

Наверное, он не так хорошо ее знал.

– Значит так, у нас проблема, – сказал Брат, положив пепельницу на колени и постукивая по самокрутке.

Не говори со мной о проблемах, сукин ты сын, когда мое сердце истекает кровью, подумал Эссейл.

– Да? – проговорил он.

– Наш вид столкнулся с новой угрозой, и мне нужны пули с полым наконечником.

– Я полагаю, они продаются в любом оружейном магазине.

– Мне нужно их на сумму четверть миллиона долларов.

Эссейл моргнул:

– Что, прости?

– Ты слышал меня. – Ви вздохнул. – Партия такого размера? Человеческие власти сразу наделают в штаны. Поэтому я хочу, чтобы ты посодействовал в этом, ты же закупаешься оружием для себя…

– Боюсь, я отошел от дел, – Эссейл махнул рукой. – Ушел в отставку.

– Тогда вернись обратно.

Эссейл наклонился вперед и потер шею, которая снова начала болеть.

– Прости, но насколько я уважаю Братство Черного Кинжала, настолько же я уверен, что меня не призывали в ваши ряды. Ни ты, ни Роф не можете приказывать мне сделать что–то...

– Я только что всадил три пули в череп невинного парня, чтобы тот не превратился в монстра после своей смерти. Поэтому будь любезен выключить режим ханжи и помочь нам.

Эссейл нахмурился.

– Омега разработал новое оружие?

– Насколько мы можем судить – да, именно так.

– И пустые наконечники останавливают их?

– Если пули погрузить в фонтан, что в личных покоях моей мамэн, и наполнить святой водой, то да. Или, по крайней мере, они работают лучше, чем обычные пули. Я хочу предложить их гражданскому населению. Фьюри и Избранные согласились помочь мне… и хотя мне ненавистна сама мысль о том, что эти женщины прикоснутся к чему–то, что имеет отношение к войне, если это поспособствует выживанию расы, то я согласен на любое дерьмо.

Эссейл подумал о звонке на одноразовый телефон, который он использовал для теневого бизнеса, и о той женщине, что спрашивала, удовлетворен ли он поставкой. Какое–то время он об этом не задумывался, но очевидно, что после кончины Бенлуи, новый поставщик нашел способ связаться с ним.

– Хорошо, – сказал Эссейл. – Но я бы предпочел, если ты не против, связать тебя напрямую с дистрибьютором. Таким образом, ты получишь желаемое, а я буду держаться подальше от этого дерьма.

Ви затянулся и сказал, выпуская дым:

– Как изменился ты и твои капиталистические нормы.

– Деньги теперь ничего для меня не значат.

Вишес нахмурился, его темные брови нависли над белыми глазами, татуировка на виске сдвинулась.

– Да. Мне знакомо это чувство. Отстой, когда теряешь свою женщину.

– Я сказал, что не желаю это обсуждать.

Брат поднялся на ноги.

– Мне нужно, чтобы ты сделал все, что от тебя требуется, чтобы уладить это дело между мной и твоим поставщиком, но ты должен ускориться. Нападения происходят регулярно.

– Да. Однако для этого мне придется вернуться домой. Телефон, который я использую, находится в особняке.

– Я найду, кто тебя отвезет…

– Собственно, просто отправь кого–нибудь ко мне домой? Скажи моим кузенам, что трубка находится в левом верхнем ящике моего стола.

– Заметано. Спасибо.

Вишес направился к двери, его ботинки тяжело ступали по полу, и в этот момент Эссейл завидовал Брату и его целеустремленности... но так, словно он рассматривал артефакт древней цивилизации, сохранившийся сквозь века.