Воровка (ЛП)

Когда Марисоль застыла в дверном проеме так, словно увидела призрак, Эссейл выругался. Кровь Избранной Жизель была такой чистой… а за время психического срыва он давно не брал вену… и ревущая сила, переполнявшая его тело, форсировала его выздоровление на недели вперед.

За… двадцать три минуты. Судя по часам на стене.

Если бы Сола была вампиром, как он, она бы сразу все поняла и порадовалась. Но она человек, и ей невозможно объяснить, не раскрыв себя…

Внезапно его мозг закоротило, до этого упорядоченные мысли перемешались.

Его голова опустела.

– ****? – Марисоль подошла к нему, беспокойство читалось на ее лице. – ****, ****, ****?

Ее губы шевелились, звуки доходили до его ушей, но он не мог разобрать слова.

Но он смог определить выражение на ее лице: обеспокоенное, и она спрашивала, что случилось. Да, в глазах тревога, и она подалась вперед, снова что–то говоря.

– … позвать медсестру? Стоит?

С той же внезапностью, с которой он выключился, к нему вернулась осознанность, он снова начал понимать ее слова, мозг должным образом воспринимал реальность.

– Нет, – сказал Эссейл – Прошу, никого не зови. Просто… короткое помутнение.

– Уверен? – Она взяла его за руку и погладила. – Я просто…

– Ты стала блондинкой.

Подняв руку, она прикоснулась к коротким волосам.

– Я ненавижу этот цвет. Но так необходимо, я не хочу, чтобы меня узнали… неважно.

Мгновение Эссейл думал о том, из–за чего она пустилась в бега… ненавидя тот факт, что Марисоль не дала ему позаботиться о ней. Но, может, сейчас это изменится. Может, после его выздоровления она останется с ним.

Эссейл хотел поднять руку и прикоснуться к ней, но ремни на запястьях удержали его на месте, и он попытался незаметно опустить ладонь на матрас, чтобы она не увидела… он не хотел объяснять, почему его нужно держать обездвиженным. Он не хотел, чтобы Сола думала, что он способен навредить ей.

Но он помнил. Помнил ощущение, словно под кожей копошились личинки, извиваясь, скручиваясь, вызывая зуд, кусая его. Он раздирал дерму в попытке вытащить их, стряхнуть с себя… вгрызался в свои руки…

Эхо галлюцинаций было настолько ярким, что грозило захватить контроль над ним, и Эссейл сказал себе оставаться в реальности, с Марисоль. Видеть ее, чувствовать ее запах, слушать ее голос. Ощущать не только через прикосновения, но душой и сердцем.

Он был связан с ней, и это исправило повреждения нервной системы. Он не сомневался в том, что присутствие Марисоль вернуло к подобию нормальности то, что ранее отказывалось функционировать. Мужчины расы были так зациклены на своих женщинах, что могли проявлять недюжинную силу ради своих шеллан.

Очевидно, сюда также входило исцеление от безумия.

Но ему было ненавистно, что она видит его таким.

Марисоль села на кровать рядом с ним и погладила теплой рукой по предплечью, и Эссейл нахмурился при виде тонкой, как игла, конечности, мускулы усохли, а кожа обвисла.

– Уродливый.

– Что? – спросила Марисоль.

– Я… уродливый.

– Не для меня. – Она покачала головой. – Для меня – никогда.

Когда она скользнула взглядом по его лицу, в его голове всплыло смутное воспоминание о том, как Док Джейн пришла к нему с бритвой. Зачем они сбрили его волосы…а, точно. Он вырвал их, убежденный в том, что это черви в его черепе. Он был в таком неадекватном состоянии, что отгрыз ремни на запястьях, чтобы вцепиться в черные космы и драть их до крови.

Да, поэтому они побрили его. А после, когда они показали ему зеркало, чтобы доказать, что там ничего нет… он успокоился, только увидев все собственными глазами.

Это произошло в то время, когда они пытались взывать к логике во время его психозов.

– Мне так жаль, – прошептал он хрипло. – Я не хотел, чтобы ты… возвращалась к этому.

– Я здесь. Только это имеет значение.

– Мой мозг… он болен.

– Не обязательно говорить сейчас, если это расстраивает тебя.

– Больной.

– Там… там рак, да?

Эссейл нахмурился, гадая, а не очередной ли это выпад из реальности. Но потом…

– Что Эрик рассказал тебе?

– Только это. – Она покачала головой. – Но мне не нужны подробности, если ты не хочешь обсуждать это.

– Прости, – снова сказал он. Хотя в этот раз он извинялся за ложь, которую не опроверг.

Разве он мог? Он только вернулся. Объяснять ей, что в безумие его ввели присущие вампирам особенности, – последнее, что он хотел. Марисоль будет в ужасе от того, кем он является, он снова потеряет ее… и в этот раз ничто ее не вернет.

– Я люблю тебя, – сказал он поспешно. – Я пытался сказать это раньше. Когда не мог говорить.

Ее красивые, темные глаза распахнулись от удивления, а потом в них заискрилось счастье.

– Вот, что ты пытался сказать мне.

– Да.

– Я думала… я рада слышать эти слова. – Она погладила его по лицу. – Они значат все для меня.

Боги, у нее были такие прекрасные глаза, ограненные ресницами и изогнутыми бровями. А к ее щекам прилила краска от радости, она выглядела моложе, свежее… такой живой он ее еще не видел.

Когда его накрыла волна истощения после кормления, Эссейл отчаянно хотел продолжить разговор, убедиться, что она и ее бабушка были в безопасности в Майами, узнать, как она прожила этот год.