Воровка (СИ)

По трапу дробно протопали детские ноги. Милли с размаху плюхнулась на подстилку, даже не заметив, что немного промахнулась и до крови ободрала коленки. Выглядела она гораздо живее и здоровее, чем несколько минут назад, но вид ее Риссе все равно не нравился: Милли испуганно таращила глаза, тяжело дышала и вообще вела себя как человек, узнавший что-то очень плохое. У Риссы противно засосало под ложечкой.

— Милли, что-то случилось? Тебя кто-то обидел? — Иллин обеспокоенно тронула подружку за руку.

Милли мотнула головой и, чуть отдышавшись, выпалила:

— Пока нет. Но, девчонки, нас всех скоро обидят. Я к нам в отсек шла, а там кают-компания рядом, а они там разговаривали громко, и я подслушала, что… — Окончательно запутавшись в словах и мыслях, Милли замолчала, чтобы перевести дух и собрать их в кучу. В ее глазах блестели слезы. — Илли, они обсуждали, сколько мы стоим. И Рисса тоже. Нас всех хотят продать, понимаете?! Хаттам!

Надрывный писк оборвался слезами. Иллин, как всегда, молча и по-взрослому обняла Милли — это у нее, похоже, был такой способ почувствовать себя сильнее и старше. Вот только глазами она хлопала больно глупо и растерянно. Рисса подозревала, что у нее сейчас вид не шибко умнее.

Потекли те самые секунды, когда мозг уже осознал, насколько ситуация дерьмова, а до эмоций еще не дошло. Рисса шумно выдохнула сквозь зубы. Паника понемногу давала о себе знать колючими иголочками в сердце и спазмами в горле.

— Охренеть, — проговорила она. В голове было пугающе пусто. Хотелось громко ругаться на хаттском, причем почему-то на Ремиса, который, сволочь такая, оказался прав. — Что делать будем?

Ответом ей были завывания ветра, хныканье Милли и потерянный взгляд Иллин.

Часть 18

При всей суровости академского распорядка, на завтрак младшим послушникам отводили целых полтора часа. Этого времени вполне хватало, чтобы поесть, помыться после тренировки и даже немного отдышаться. По местным меркам — очень даже щедро. Но это так кажется, пока не нужно срочно придумывать план "как наябедничать одному из правителей Империи на надзирателя и остаться в живых".

Накануне Ремис с Киром до глубокой ночи обсуждали, к кому из Совета лучше обратиться за помощью. Происходило это так: Ремис вслух взвешивал все "за" и "против", а Кир разбивал пункты "за" в пух и прах. Пару раз чуть не дошло до драки: ко второму часу ночи пессимизм Кира начал здорово смахивать на диверсию. В конце концов подходящий кандидат все-таки был найден, а вот решимость встретиться с ним к утру заметно сдулась. Если немного подумать, идея искать защиты от уважаемого надзирателя у человека, о котором простые смертные иначе как опасливым шепотом не говорили, выглядела не такой уж гениальной. Фигово, что других не было: кроме Темного Совета власти над Академией не имел никто, а из двенадцати его членов только двоим проблема Ремиса была "по профилю" — повелителю Мортису, ведавшему имперским правосудием, и повелителю Танатону, бывшему кем-то вроде главного имперского историка, министра культуры и верховного инквизитора в одном лице. Так как Мортиса на Коррибане пока никто не видел, а время поджимало, вариантов не оставалось вообще.

— Может, все-таки бросишь эту затею? — Если Кир взялся изображать голос разума, то у него это получилось жуть как хорошо: то же самое и, кажется, точно таким же тоном секундой раньше пронеслось у Ремиса в голове. — Дался ты Аргейлу. Вдруг потравит тебя пару дней, а потом угомонится?

Ремис покосился на Элдрижа с компанией, оккупировавших стол неподалеку. Элдриж вылупился на него в ответ и, оскалившись, ударил ребром ладони по согнутому локтю. Ремис в долгу не остался и наглядно показал, где видал и самого Элдрижа, и его подпевал. Отвернувшись, угрюмо уставился в свою тарелку с остывшим мясным рагу. Кусок в горло и раньше-то не лез, а теперь от одного вида еды становилось тошно.

Нет, ничего само собой не решится. Сегодня или завтра Элдриж — один или с бандой, не суть важно, — подкараулит его в темном закаулке. Может быть — хотя и вряд ли, — Ремис снова сумеет уложить его мордой в пол, а может, Элдриж и его пацаны сделают из него отбивную. Это тоже неважно: драки в Академии были строжайше запрещены. Победителя повесят на соседний столб с побежденным, и шкура у обоих будет свисать со спины клоками. Возможно, пару-тройку наказаний Ремис переживет. Возможно, Элдриж пораскинет мозгами и решит, что один вражина собственной шкуры не стоит. Но сколько Ремис так проживет? Год, два? Да он скорее умом тронется и скинется с ближайшей скалы.

— Кир, это не прокатит. Сам же говорил, что мне крышка, забыл уже? Если все пройдет хреново, меня хотя бы прикончат быстро.

Не то чтобы Ремиса такая перспектива прельщала. Сказать по правде, не прельщала совсем: жить ему пока не расхотелось. Но, как говорил один выбившийся в крутые наркоторговцы парень с его района, "если у тебя есть две дороги, и одна точно в жопу, то у тебя ни хрена не две дороги".