Воровская честь

Азиз вскочил в «кадиллак», присел на краешек кожаного сиденья, плавно включил скорость и надавил на педаль газа. Машина медленно двинулась вперёд, и селяне возликовали ещё громче, когда Скотт, Ханна и Кохен побежали рядом с ней. Ханна открыла дверцу, сдвинула вперёд кресло пассажира и запрыгнула на заднее сиденье. Пока машина продолжала свой медленный бег, Кохен вскочил следом и крикнул:

— Вторую передачу!

Азиз перевёл рычаг, и машина резко рванула вперёд.

— Это третья, ты, тупой курд! — прокричал Кохен. Обернувшись, он увидел, что Скотт висит за бортом, едва касаясь ногами земли. Дотянувшись, Кохен открыл дверцу, и Скотт забросил свою сумку на заднее сиденье, а затем прыгнул сам. Кохен ухватил его за плечи и втащил в машину. Голова Скотта оказалась на коленях у Азиза, но тот продолжал вести машину вперёд, бросая её из стороны в сторону между многочисленными барханами, наметёнными на дороге. — Теперь мне понятно, почему армейские патрули избегают эту дорогу, — заметил Кохен.

Обернувшись назад, Скотт увидел машущих им вслед жителей деревни. Просто махнуть им в ответ у него не поднималась рука после всего того, что они сделали для них. Он так и не поблагодарил их, как полагается и даже не успел попрощаться.

Они стояли, не двигаясь с места, пока машина не скрылась из вида.

* * *

Генерал Хамил резко повернулся, взбешённый тем, что кто-то осмелился войти в его кабинет без стука. Адъютант в страхе замер перед его столом, слишком поздно осознав допущенную ошибку. Хлыст генерала уже был готов полоснуть молодого офицера по лицу, когда тот запинаясь проговорил:

— Мы нашли родную деревню предателя Азиза Зибари, генерал.

Хамил задержал хлыст, остановив его кончик в сантиметре от зрачка офицера.

— Где?

— Хан-Бени-Саад, — сказал охваченный ужасом подчинённый.

— Покажи.

Лейтенант подбежал к карте и после секундного замешательства показал пальцем деревню, находившуюся в десяти милях к северо-востоку от Багдада.

Генерал уставился в точку на карте и первый раз за день улыбнулся. Вернувшись к столу, он схватил телефон и отдал приказ.

Через час в деревне будет полно солдат. И даже если в ней всего 250 жителей, генерал не сомневался, что кто-то из них все равно заговорит, старый или малый.

Пока Азиз изо всех сил выжимал на песчаной дороге тридцать миль в час, Скотт пытался определить по карте, где они находятся. Ему удалось это только через час, когда на дороге попался сваленный указатель с корявой надписью, сделанной от руки: «Халис — 25 км».

— Пока будем продолжать движение, — сказал Скотт. — Но мили за две до города придётся остановиться, чтобы сориентироваться, как нам миновать контрольный пункт.

Уверенность Скотта в правильности утверждения старейшины об отсутствии патрулей на этой дороге росла с каждой милей. Он продолжал внимательно изучать карту, но теперь уже не сомневался в том, какой маршрут им следует избрать, чтобы успеть пересечь границу до исхода текущих суток.

— И что мы предпримем, когда доберёмся до контрольного пункта? — спросил Кохен.

— Возможно, все окажется проще, чем мы думаем. — Не забывайте, что они ищут четверых на большом армейском грузовике.

— Но нас ведь четверо.

— Нас будет меньше, когда мы подъедем к контрольному пункту, — потому что я и вы будем лежать в багажнике.

Кохен осклабился.

— Скажи спасибо, что это «кадиллак», — съязвил Азиз, объезжая кучи песка на дороге.

— Может быть, теперь я сяду за руль? — предложил Кохен.

— Не сейчас, — возразил Скотт. — Будет лучше, если за рулём на этих дорогах будет сидеть Азиз.

Первой её заметила Ханна.

— Какого черта она там делает? — возмутилась она, показывая на женщину, выскочившую на середину дороги и возбуждённо махавшую руками. Скотт взялся рукой за стойку ветрового стекла, а Кохен подался вперёд, чтобы получше разглядеть её.

— Не останавливайся, — сказал Скотт. — Отверни, если придётся.

Азиза стал вдруг разбирать смех.

— Что смешного, курд? — спросил Кохен, не отрывая глаз от женщины, которая продолжала упорно стоять посреди дороги.

— Это всего лишь моя двоюродная сестра Жасмин.

— Ещё одна сестра? — недоверчиво спросила Ханна.

— В моем роду все братья и сестры, — пояснил Азиз, останавливаясь перед молодой женщиной. Он выскочил и обнял её, остальные окружили их.

— Хорошенькая, — заметил Кохен, когда его наконец представили кузине Жасмин, которая говорила без остановки, даже когда пожимала руки Скотту и Ханне. — И о чем это она тарахтит? — спросил Кохен у Азиза, который никак не мог вклиниться, чтобы перевести слова своей кузины.

— Похоже, профессор был прав. Солдат предупредили, чтобы они искали армейский грузовик с четырьмя террористами. Но её дядя передал этим утром, что мы приедем на «кадиллаке».

— Тогда для нас будет чертовски рискованно пытаться проехать через пост, — сказала Ханна.