Воровская яма

Капитолина. Нет, только тебе. (Отходит в дальнюю часть столовой, к шкафу. Петрович идет следом. Эдуард прислушивается к разговору.)

Петрович. Что он еще натворил?

Капитолина (резко, с отчаянием). Ты почему вовремя не приехал?

Петрович. Ноги у меня разболелись, Капа. Ты же знаешь, после ранения это. К хирургу съездил – укол сделали. Вот и опоздал. Приехал, когда хвост вашего поезда за углом скрылся. Поехал на следующем. Вот и все! Так что он тут натворил?

Капитолина. Ты не можешь себе представить, как мы волновались… Люба чуть с ума не сошла! Через каждую минуту спрашивала: что с ним? Может, завел кого-нибудь?

Петрович. Делать вам нечего? И это все, что ты мне хотела рассказать?

Капитолина. Нет, не все… (Пауза.) Есть еще одно… дело… (Находит выход.) Люба призналась… Советовалась со мной… (Шепотом.) Она… любит тебя… Подумай, Петрович.

Петрович. Слушай, Капа, здесь такое творится, а ты со своей любовью… Это все, что ты мне хотела сказать?

Капитолина (спасая ситуацию). Нет, не все… Икону он хотел купить.

Пятьдесят тысяч предлагал.

Петрович (с досадой). Какую еще икону?

Капитолина (показывает рукой в угол). Вон ту.

Петрович. Что с тобой, Капитолина? Ты в своем уме? Разве иконами торгуют? И потом, при чем тут Люба? Ты меня удивляешь, Капа! Мне сводниц не надо! (Резко отворачивается от Капитолины и проходит в центр столовой. Все настороженно смотрят на него.) Ну что, все язык проглотили? Люба, докладывай, по порядку.

Любовь (словно сорвавшись с колков). А что тут докладывать?! Мы их приняли по-человечески… Усадили за стол, угощали… А они! (Безапелляционно.) Петрович, в полицию их надо… Они не те, за кого себя выдают. Какие вы геологи искусства, вы – бандиты… Рыщете здесь по нашим дорогам, как волки! И ты, Варя, хороша! Зачем тебе понадобились, тьфу, прости господи, блестяшки?

Варвара. По-мол-чи!

Только теперь до обеих женщин дошло, что Варвара говорит.

Капитолина. Варя, это ты сказала?

Варвара. Да, я.

Капитолина. Ты заговорила, Варенька?

Варвара. Спасибо Петровичу! (К женщинам.) Вот что еще бы-ло в его кар-ма-не.

Эдуард (с энтузиазмом). Вот, видите? Значит, кто был прав? Доказательство – налицо! Чего еще надо? Она схвачена с поличным! Немедленно развяжите меня. Слышите?!

Петрович. Сейчас мы разберемся, что это за поличное.

Эдуард. Эй, как тебя?.. Петрович, не делай глупостей! Это – уголовное дело! Статья 318, часть третья: нарушение законных интересов граждан с применением насилия. Лучше верните, что забрали, и мы по-мирному разойдемся. Я обещаю, что все останется между нами.

Сергей (плаксиво). Дядя, прости нас, отпусти… Я случайно попал в эту… поездку. Ну, ударил я ее, но и она тоже хороша – заплевала всю морду. Отвяжи, дядя, шнур, руки онемели. (Эдуарду, грубо.) Лопухнулись мы, коню ясно! Выложи лучше бабки, и катим отсюда.

Эдуард. Чего-чего? Не понял?! Сережа, опомнись! Ты в чем-нибудь виноват? Что-нибудь сделал противозаконное? Чего заскулил, как щенок? Ну, связаны руки – развяжут! Закон для всех одинаков.

Капитолина. Для тебя закона нет. Бессуден ты.

Эдуард. Не надо, Капитолина Ивановна. Мы с вами… говорили о вашей семье, о дедушке… Так что нечего вам предъявить. Таких как я, – много на дороге… Как говорится: «Молча пришел, молча и ушел». Лучше по-хорошему отпустите, и на этом все закончится. Гришу мы вылечим сами, у меня аптечка в машине.

Любовь. Петрович, может, и впрямь отпустить? (Показывает на Григория.) Ведь она его бутылкой… по голове… Еще чего вдруг… Посмотри, не шевелится.

Петрович. Задумался он. Сновидения осваивает.

Эдуард. Любовь Александровна, спасибо! Правильно вы говорите. Она его чуть не убила. У него может быть сотрясение мозга. Ему помощь надо, скорую! Люди, дорогие мои, опомнитесь! Что вы делаете? Есть прокуратура, суд, полиция, наконец, – пусть они разбираются.

Сергей. Дядя, дядя, отпусти, рук не чувствую. Шнур в кости въелся.

Григорий медленно, со стоном начинает шевелиться.

Варвара переворачивает его на спину.

Варвара. Очу-хал-ся, вол-чара.

Эдуард. Ну вот, опять! Зачем так? Волчара! Какой он волчара? Вы его по башке, как немца какого-нибудь…

Варвара. А он и есть фа-шист!

Эдуард. Ну, знаете, это уже за гранью!