Воровская яма

– Нет, только со шпагой. До встречи, Ромео.

Она отключила телефон и вернулась на кухню.

Здесь уже закипал чайник, а Дрожжин хлопотал вокруг стола, нарезая сыр и брынзу. К общей радости, нашлось полбанки яблочного джема, который любила гостья. Стали чаевничать и вести светскую болтовню на разные темы.

Когда решено было наконец пойти работать, Богатова попросила минуту внимания.

– Поскольку сегодня последний сеанс, я, как мы договорились, приготовила ужин и намерена с вами, Виктор Алексеевич, и, конечно, с Оленькой отметить окончание работы.

– Хорошо, отметим, – быстро согласился Дрожжин и обернулся к дочери. – Ты согласна?

– Папа, это прекрасная идея, но мне только что звонили. И у меня вечер, к сожалению, оказывается занят. И потом, я должна работать. Я здесь обленилась вконец. Все, я вас оставляю.

Перед уходом она незаметно, но выразительно посмотрела на отца, взяла со стола большую кружку недопитого чая и пошла к себе.

Как только Ольга вышла, Богатова подсела ближе к Дрожжину и таинственно прошептала:

– Теперь мы с вами навсегда рядом.

У Дрожжина округлились глаза, он подумал, что Татьяна слышала, что Ольга пророчествовала в их адрес.

– Таня, ты прости Ольгу. У меня у самого от нее голова идет кругом, за последний год она сильно изменилась… Критикует все подряд, в том числе и меня.

– Перестань, у тебя прелестная дочка: и умница, и красавица, – отвечала Татьяна, доставая из принесенной папки какую-то бумагу.

– Она фантазерка, ей не терпится сделать всех счастливыми. Но она права, я действительно должен сказать тебе, Таня, что-то очень важное.

– Давай по очереди, Виктор. – Она с нескрываемой гордостью протянула ему бумагу и объявила: – Я ее нашла.

– Что это?

– Дарственная на мое имя. Это копия, но заверенная, с подписями и печатью. Теперь я официально ваша соседка, дорогой Виктор Алексеевич. Когда Миша вручил мне дарственную на этот участок, я отнеслась к этому сдержанно и даже равнодушно. Все равно, думала я, на этом участке конь не валялся, пусть будет мой, если ему так хочется. Но когда меня выгнали из его дома, украли оригинал этого документа, да еще унизили, выставили вещи, хотя я заявила о своей готовности оплатить все – похороны, поминки, место на кладбище, а вместо доброго слова со мной даже разговаривать не стали, во мне закипела прямо-таки злоба на этих родственников. Правильно сказано: «Последний раз надоедаешь родственникам в день похорон». Видеть их не могу! Я все пороги оббила к Игнатову, а из них никто даже не появился. Марина, его бывшая жена, заявляет: «Умер – что тут поделаешь, такая судьба». Как тебе это нравится?

Она секунду помолчала, аккуратно сложила в папку дарственную и продолжила:

– Мишу не вернешь, вот и ты молчишь после поездки в полицию. Ну, что-нибудь сдвинулось с места?

Дрожжин отрицательно помотал головой и коротко сказал:

– Версия, что это несчастный случай. Дело практически закрыли.

– Ну вот, я так и знала. А я им здесь открою дело, – воскликнула она и сжала кулаки. – Никакими угрозами они меня отсюда не выкурят. Упрусь, как китайская стена. Вот бумага, она заверена, на ней печати и подписи. Все – это мое! Это подарок Михаила, и он дорог мне как память о нем.

Дрожжин повертел в руках документ, увидел, что он юридически и правомерно действительный, и неожиданно поцеловал ее в щеку.

– Поздравляю, это официальный документ, и теперь никто не посмеет лишить тебя права на этот участок.

– Спасибо. Ты знаешь, такое упрямство во мне проснулось! Полночи не спала, все думала, какой дом здесь построить. Виктор, я очень хочу, чтобы ты мне его нарисовал. Конечно, нужен архитектор, но когда есть рисунок, легче будет и договариваться, и строить. С другой стороны, тут стало так неспокойно, что я стала плохо спать и постоянно боюсь чего-то.

Дрожжин тут же возразил:

– Неправда, найденная дарственная пошла тебе на пользу, выглядишь ты прекрасно и решительно, словно Хозяйка медной горы.

– Завтра у меня афишный концерт в Ледовске, а потом недельный отпуск, и я его проведу здесь.

– Как ты собираешься ехать в Ледовск? – внезапно спросил он.

– Обещали машину к обеду.

– А может, я тебя отвезу?

– Прекрасно, я за.

– Выедем пораньше, чтобы не торопиться. Перед концертом ты отдохнешь, а я с удовольствием тебя послушаю. Сюда вернемся, когда ты захочешь.

– Подожди, ты только это хотел мне сказать?

– И это тоже.

– И больше ничего? Ты знал, что у меня концерт в Ледовске?

– Знал.

– Откуда?

– Прочитал в интернете. Узнал, что все билеты проданы, и решил напроситься с тобой.

– Витя, тогда прошу тебя, давай возьмем мой портрет в Ледовск. Я столько наговорила моим девочкам из бэк-вокала об этой работе, о художнике Дрожжине, что мне не хочется их обманывать и разочаровывать.

– Хорошо, только пойдем, я поправлю фон. Получилось какое-то неведомое черное пространство, как у Пиросмани. Я знаю, что нужно сделать: фон должен быть светлее, а за окном разросшаяся сочная зелень.