Воровская правда

— О! Это ты в самую точку, Мулла. Я разворошу весь этот гадюшник. Сегодняшнее побоище — это только начало. Это предостережение тем, кто вздумает ослушаться Тимофея Беспалого. Тебя же я призываю стать на мою сторону и поддержать меня. Все, что потребуется, я тебе гарантирую.

— Ты опоздал, гражданин начальник! Мы способны так же организоваться, как и всякое общество… А может быть, даже быстрее. У вас, у гэбэшников, есть генсек, у нас — смотрящий… Ты же знаешь.

— Ах, вот как! По-научному рассуждаешь. Не ожидал. Серьезный соперник… Но что-то слишком быстро вы организовались. Хотя это даже интересно. Я не люблю легких побед. Я сделаю вот что: запру вашего смотрящего, Хрыча, вместе с его кодлой в отдельный барак и посмотрю, что из этого выйдет. Уверяю тебя, получится веселый спектакль. И я тебе даже в чем-то завидую, потому что ты в этом спектакле являешься одним из главных действующих лиц. Как тебе моя идея — собрать всех паханов Союза вместе? Как думаешь, что из этого выйдет? — Мулла лишь снова скривился. — Здесь слабый станет еще слабее, а сильный окрепнет! Им еще сполна предстоит оценить мою выдумку.

— Только вор мог додуматься до того, чтобы столкнуть лбами законников! — спокойно вымолвил Мулла.

— Ты прав, Мулла, только вор Тимофей Беспалый мог до этого додуматься. Хотя операми такое новшество тоже было воспринято на «ура»! — Глаза полковника сияли от гордости. — Вот увидишь, я еще выбьюсь в генералы! Тебе же, Заки, я по-прежнему предлагаю сотрудничество. И если хочешь, помогу тебе сделаться смотрящим зоны. А сейчас иди и крепко подумай.

Беспалый сдержал обещание — уже на следующий день, после утренней поверки, Хрыча вместе с его кодлой он велел запереть в отдельном бараке, к которому приставил усиленную охрану.

Солдаты-срочники, не очень разбирающиеся в воровской иерархии и званиях, для которых законники были всего лишь зэками, насильно сдергивали строптивую кодлу с нагретых нар и прикладами подгоняли к бараку.

Тимофей Егорович спокойно наблюдал за тем, как молоденькие солдаты топтали сапогами упавшего Хрыча, всякий раз стараясь угодить в лицо. Трое подпаханников Хрыча выхватили ножи, но тотчас были сбиты охранниками с ног и втоптаны в грязь, а их бесчувственные тела с позором, за ноги, приволокли в барак усиленного режима.

Прочие зэки стояли в стороне и напряженно молчали. Кто-то со злорадством посматривал на побитого Хрыча, припоминая обиды, полученные от него. А кто-то смутно подозревал, что это прелюдия куда более страшной развязки. С паханом, о котором сами зэки слагали легенды, солдаты расправились просто — как будто перед ними был желторотый жиган.

Когда в барак был втиснут последний вор из кодлы Хрыча, Беспалый вышел на территорию зоны.

— Бродяги! — громко произнес он. — Кто меня знает, те подтвердят, что я никогда не любил, когда у кого-то на зоне власти было больше, чем у меня. Такую ситуацию я воспринимаю очень болезненно. Поэтому Хрыч получил по заслугам. В этой зоне вся власть находится у полковника Беспалого, прошу не забывать об этом, и я ни с кем не собираюсь делиться ею. А теперь хочу спросить вас, кто недоволен заведенным порядком?

Зэки угрюмо помалкивали. Некоторые знали Беспалого по местам прошлых отсидок. В то время он казался им вором с понятием, и сейчас можно было только предполагать, как здорово над ним подшутила судьба, если из законнного вора произвела в полковники.

Беспалый уверенно выдержал взгляд сотен глаз, а потом произнес:

— Я знал, что у нас с вами будет полное единодушие. Хочу напомнить: мы с вами вылеплены из одного теста. Я вас знаю так же хорошо, как самого себя. Развлекайтесь, бродяги, будьте на моей зоне как дома.

Беспалый улыбнулся на прощание и кивком головы увлек за собой вооруженную охрану.

Так сборище паханов лишилось вожака.

— Ну что, откушали? — зло поинтересовался рыжеволосый зэк, сплюнув на пол через большую щербину липкую слюну. — Это еще только начало. Тимоша нас еще так скрутит, что дыхалку сопрет. Я знаю его столько же, сколько Мулла: если он что-то решил, то сделает непременно. А он решил уничтожить всех воров в законе… Как большевики контру!

Это был Степан Афанасьев, известный больше как Шельма. Он вышел из среды беспризорников и был одним из ближайших друзей Муллы. Судьба развела их на многие годы, забросив в противоположные концы Союза, чтобы сейчас свести вместе под началом общего друга-неразлучника — Тимохи. Когда-то они втроем промышляли карманными кражами на рынках Москвы. Самым искусным среди них считался Тимоха, который за один вечер на многолюдных рынках столицы мог надыбать столько кошельков, что купюры едва помещались в просторных карманах. Он щедро делился с товарищами добытыми деньгами и, давая взаймы, часто забывал про долг. Тимоху обожали не только карманники, но даже громилы. Последние ценили его за то, что он был способен подыскать хату с добром, а то и найти наводчика, который за небольшой процент сумеет не только сказать, когда хозяина не бывает дома, но и в каком месте лучше всего искать сбережения.