Воровская трилогия

Пуговицу на комбинезоне я не смог застегнуть, вернее, не стал этого делать, чтобы не рисковать. Как только мы вышли, фраер увидел расстегнутую пуговицу и, застегивая ее, решил на всякий случай проверить содержимое левого кармана. Обнаружив пропажу денег, он стал орать что есть мочи, еще даже не понимая и не веря собственным глазам, каким образом могли пропасть деньги, если все запоры на месте. Он даже хотел все свалить на нечистую силу, пока ему в горотделе не объяснили, что, видимо, «работал» профессиональный карманный вор, хотя и сами они до сих пор ни с чем подобным не сталкивались. И все это при том, что в любом большом и малом городе уголовный розыск имел солидный, если не сказать огромный, опыт работы с карманными ворами. То есть я хочу сказать, что любой писака, а, как я упомянул ранее, их было не так уж и много, имел свой, неподражаемый почерк в работе. Это как отпечатки пальцев. Иными словами говоря, глядя на «работу» писаки, работник уголовного розыска, который непосредственно курировал этих «тонких ценителей оригинального», мог точно определить, кто это сделал, но, конечно, только в том случае, если был знаком с этим человеком, а точнее, с его почерком. А узнал я такие подробности от самого начальника уголовного розыска, вернее, он оговорил их в моем присутствии, но кто я, он не знал. Меня не поймали, нет. В тот день мы больше не «работали». Во-первых, мы никогда не жадничали, это одно из золотых воровских правил, а во-вторых, случай был неординарный, мы знали, что уже через час весь угрозыск Пятигорска будет «на трассе» ловить карманников и искать среди них меня. Так и произошло впоследствии, поэтому по дороге домой мы постарались оповестить по возможности как можно больше коллег о том, что может произойти. Это было тоже одно из неотъемлемых воровских правил. Пока мы не пришли домой, все молчали, но главное, конечно, для меня было мнение Дипломата. Это была личность, о которой, я уверен, стоит рассказать подробнее. Во-первых, потом у, что это была личность, а во-вторых, читатель еще не раз прочтет это имя по ходу моего повествования. Леня Дипломат был питерским вором, в большом воровском авторитете. На вид ему было чуть больше пятидесяти, высокий, стройный, всегда подтянутый и аккуратный. Это был джентльмен во всем, кроме одного: он был вором, – может быть, это звучит парадоксально, но верно. Он был всегда серьезный, а иногда и довольно хмурый, и весь его вид давал понять окружающим, что человек этот не склонен к шуткам и сантиментам. И лишь глаза, добрые и мягкие, выдавали его простую и отзывчивую душу. Как-то давно от одного старого вора я услышал такое выражение и запомнил его: «дворянин преступного мира», это он говорил о Дипломате. Родился он в Питере еще до революции в дворянской семье, детство провел среди беспризорников Северной столицы и многих других городов Советского Союза. Родителей своих он помнил хорошо, часто в узком воровском кругу с любовью вспоминал о них, при этом поносил на чем свет стоит советскую власть. На его глазах мать и отца забрали в ЧК, и больше он их никогда не увидел. Так что немудрено, что бродяжничество стало его образом жизни, а воровство – профессией.

Уже в 14 лет он сидел за воровство – да еще умудрился в лагере выколоть глаза надзирателю и зарезать одного ренегата, за что, естественно, получил «довесок». А в 20 лет он был признан безоговорочно всеми ворами вором. Впоследствии, так же как и многие его собратья, он прошел все муки тюремного ада: сучьи войны, подписки, ломки. Прошел, естественно, достойно, но без крайней надобности не любил вспоминать об этом этапе своей жизни. Карманником он был незаурядным, как и все, кто были с ним рядом, так что знали его и почитали не только как урку, но и как ширмача. И надо думать, что мне, пацану, видевшему жизнь лишь сквозь колючую проволоку да чугунную решетку, по большому счету, мнение такого человека было небезразлично. Несколько его слов открывали большое воровское будущее для любого, на ком бы он ни остановил свой выбор. Возможно, схожесть наших судеб и сыграла роль в дальнейших наших отношениях, кто его знает.