Воровство и обман в науке

Ведь открытия, связанного исключительно с одним именем, в принципе, не бывает. Как правило, оно зиждется на трудах очень многих исследователей. А что мы знаем о них? Практически ничего, хотя не исключено, что каждое пионерское изыскание сыграло свою, пусть эпизодическую, но достаточно яркую роль в решении общенаучных проблем и совсем не заслужило того, чтобы рассматриваться историографами как "бросовый", ничего не значащий материал. Из-за такой недооценки научных наследий и совершается подчас неправедный суд Истории, которая "запоминает" только отдельные сверхоригинальные работы. Но допустимо ли, чтобы в их мощной тени оказывались идеи и выкладки "бесследных" трудов, хотя именно они подготавливали старт перевернувшему науку открытию и ее ошеломляющему взлету?

Когда же на "следы" все-таки удается набрести, то и выясняется, что Чарльз Дарвин не первым выдвинул эволюционную теорию происхождения жизни на Земле, а Луи Пастер не первым сформулировал и обосновал теорию микробов. Уильям Гарвей, оказывается, только "переоткрыл" законы кровообращения в живом организме. Исааку Ньютону целиком не принадлежат ни закон всемирного тяготения, ни "бином Ньютона", ни идея разложения луча белого света на спектр. Небесная механика в основном уже была создана до Пьера Лапласа. А до Христофора Колумба на американский континент успел ступить десант из представителей Старого Света. Многое приписанное историографами Джероламо Кардано в большей части изобретено совсем не им, а знаменитый Клавдий Птолемей под картой геоцентрической системы мира и первым звездным каталогом, рожденными усилиями целой плеяды древнегреческих мыслителей, всего лишь поставил свою подпись. Тем не менее историографы настойчиво продолжают преподносить нам этих мыслителей как единственно правомочных первооткрывателей, показывая более выпукло и выигрышно по сравнению с другими и их научные достижения.

Подобная "передержка", по-видимому, имела под собой определенные причины, но это вовсе не означает, что не требуется по мере высвечивания новых фактов вносить в историю науки необходимые коррективы и привлекать внимание общественности к несправедливо забытым именам и исторически ценным работам. Впрочем, как и оставаться лояльными к тем, кто развивал науку, время от времени пользуясь "чужими мозгами".

На первый взгляд, может показаться, что обстоятельства, которые приводят выдающихся личностей к совершению открытия, для общества принципиального значения не имеют и мало ему интересны. Главное для людей — своевременно и эффективно воспользоваться плодами научных озарений и технических замыслов, чтобы повысить общее благосостояние, заодно расширив научный кругозор и эрудицию. Практическая цель науки в том и состоит. Но верно ли ставить ее во главу угла и ограничиваться скупой констатацией того, что в науке и технике было некогда достигнуто? В процессе постижения тайн природы задействованы живые люди, и своеобразие их творческого почерка, особого стиля научного поиска, сложные переплетения идей и людских судеб обязаны стать таким же предметом изучения историографии, как и судьбы самих открытий и изобретений. В этом есть необходимость еще и потому, что существуют научные цели, которые следует навсегда оградить от посягательств любителей толковать "свободу творчества" как свободу от морали.

Но слишком уж деликатен и чреват опасностями этот вопрос. За пеленой историографической путаницы и хаосом идей нелегко распознать подлинных творцов. Только сверхосторожно "раскручивая" вековую спираль, можно выявить такие детали и подробности, которые прямиком укажут, какой ученый только лишь осязал бесформенные грани будущего открытия, а какой фактически сделал его.

Кто из совершивших переворот в науке не сумел должным образом оценить значимость и из-за этого уступил приоритет другим, а кто, разглядев все перспективы, закрепил его за собой, хотя всего-навсего снабдил новую теорию дополнительными и малосущественными расчетами. Ну, а кто просто занимался кражами идей и фундаментальных разработок, беззастенчиво приписывая себе заслуги предшественников и старательно заметая следы совершаемого преступления. Бывало, что кто-то, как безумец, носился с "безумной" идеей, а семеро — с ее копиями, да еще выдаваемыми за собственные подлинники. Что же все-таки послужило причиной успехов одних и фатального невезения других? Как это объяснимо с точки зрения психологии научного творчества?

В какой степени автору удалась попытка осветить эти проблемы и вычленить факты интеллектуального" воровства из общей массы Архива науки, судить читателю. Ему же делать выводы, отчего многие талантливые исследователи оказались за бортом корабля Науки, стремительно несущегося по безбрежной пучине Незнания к островкам Истины наперекор одолевающим его мощным волнам Невежества, Косности и Консерватизма.