Ворожей Горин – Посмертный вестник

Но жизнь сама все расставила по своим местам. Налет супергеройства, коим я успел обрасти за этот месяц, слетел с меня так же быстро, как и появился. Как оказалось, за него, за супергеройство это, никто никому не платит, работа эта никому особо не нужна и ведется лишь на добровольных началах. Ко всему прочему нужно было ходить на тренировки и прокачивать другие навыки, дабы не склеить ласты при первом же боевом столкновении с сильным противником. И все это в свободное от работы время, то есть в редкие часы отдыха между домом, ординатурой и стоматологией.

Сейчас, к примеру, покинув небольшой особняк в центре Москвы, где, судя по всему, у таинственного Совета была конспиративная квартирка (точнее, подвал), я чуть ли не бегом направлялся к метро. Нужно было успеть в стоматологию на два кариеса и одну удаляшку. А что делать, кушать-то что-то нужно, не жить же на пособие по инвалидности сестры. И так со всей этой беготней и головняком, который мне устроили агрессивные ворожеи, я потерял почти месяц. Деньги, с таким трудом скопленные за год, стремительно таяли, а тут, ко всему прочему, появилась еще одна статья расхода — это я про своего кота Василия говорю. Ел этот обормот как не в себя. И ладно бы он простым сухим кормом питался — нет, Василию подавай мясо, желательно нежирную говядину, ибо (цитата) «он нуждается в белках и следит за фигурой».

Ладно, тут я уже просто брюзжу. На самом деле пользы от Василия было куда больше, нежели хлопот. Одна его помощь в работе с неприкаянными душами чего стоит. Имея в себе частичку моей силы, кот здорово помогает мне в ее освоении и применении, а иногда и сам принимает активное участие в работе. К слову, последнюю душу девушки-спортсменки догнал и обезвредил именно он. Мне после ее активного сопротивления здорово досталось, а на отца Евгения в этом вопросе вообще рассчитывать было нечего. Он попросту не видел этих сущностей и не обладал необходимыми навыками работы с ними. Да, в чем-то он был мастер — к примеру, выгнать такую сущность из живого человека. Но работать с теми, кого в народе называют «бесноватыми», это одно — они, как объяснял мне священник, по большей части люди крещеные, и у Святой Апостольской Православной Церкви имелись все необходимые инструменты для защиты своей паствы от угроз подобного рода. Там работа идет не с самой сущностью, а с конкретным человеком, точнее, с его душой. В случаях же, когда эта самая сущность никуда еще не подселилась, церковь была почти бессильна.