Ворожея

Он вспоминал последний вызов: «И смех и грех. Если будет возможность собраться и посидеть полчасика в пересменок вечером, расскажу ребятам за чаем…»

Обычная трехкомнатная квартира: прямо коридор, налево кухня с ванной и туалетом, чуть дальше по коридору налево одна комната, вторая и большая с балконом.

Дверь открыла невысокая кругленькая смуглая женщина. И заговорила очень быстро с характерным кавказским акцентом, так что слова сливались, и Носов улавливал смысл в основном по интонациям:

– Проходите, доктор, проходите. Дочка моя заболела совсем. – Она стояла рядом с Виктором, пока он мыл руки в ванной, держа в руках свежайшее махровое полотенце, и причитала: – Живот болит. Не ест ничего, криком кричит.

Носов хмыкнул себе под нос от этакой тавтологии и, вытерев руки, сказал:

– Спасибо. А где больная?

Женщина повела его в комнату. На неразложенной софе, накрывшись байковым одеяльцем, лежала девушка. Носов никогда не мог определить на глаз возраст южанок. Всегда оказывалось меньше. Вот и на этот раз он определил, что ей года двадцать три, ну, может, двадцать пять. Лежала она на боку, свернувшись калачиком и закусив губу. Длинные вьющиеся сине-черные волосы разметались по подушке.

Носов перевернул девушку на спину, стал осторожно ощупывать живот, наблюдая за выражением ее лица. Та застонала, когда Виктор тихонько прошелся внизу справа, пытаясь разобраться – аппендицит или придатки? Мать стояла у него за спиной и, похоже, мучилась не меньше дочери. Он стал расспрашивать, собирая гинекологический анамнез, но, зная южную вспыльчивость и обидчивость, старался подбирать слова, спрашивая о последних месячных, регулярности, и все никак не мог себя заставить спросить ее о половой жизни, потому что мать стоит за спиной, а никаких признаков замужества: ни кольца, ни следа от него – Носов не увидел. Он, наконец сообразил и спросил:

– Вы замужем?

За девушку ответила мать:

– Да, он сейчас в армии, – она зачем-то пошевелила пальцами, – служит. Получилось, что это «служит» как-то неубедительно. Как собачки «служат».

По лицу женщины врач понял: брак этот мамашу совсем не радовал. Видимо – по залету произошел или вопреки желанию родителей.

Носов принялся так же осторожно выяснять, когда в последний раз у девушки был контакт с мужем. А мать, поняв, что Виктор подводит к возможной внематочной беременности, сказала просто:

– Нет. У нее не может быть беременности!

Носов удивился:

– Почему?

– У нее стоит эта… как ее? Ну, эта – пружинка! – сказала мать.

Носов удивился еще больше:

– Какая пружинка?

– Внуматочная, от беременности, – простонала сквозь зубы девушка.

– Спираль внутриматочная? – уточнил Носов.

– Ну да, – подтвердила мать. – Зачем три? – удивилась она. – Одна внуматочная пружинка.

Виктор начал выяснять, была ли беременность. Ведь спираль не ставят нерожавшим или только после аборта. Женщина как-то неохотно отвечала, а по лицу девушки Носов понял: сделала аборт, но, видно, тема эта для нее очень неприятна. И как-то отводила она глаза, когда мамаша говорила про «пружинку». Точно ли стоит? Или она сообщила, а на самом деле нет?

Носов так и повез больную с двумя диагнозами: острый аппендицит и подозрение на внематочную беременность. В приемном отделении опытный хирург «с полтычка» определил аппендицит, и девушку сразу подняли в операционную. А Носов поехал на подстанцию и все хмыкал себе под нос. «Вах! Зачем три? Пружинка!».

Стажеров-фельдшеров раскидали по бригадам. А Носова обделили. Двух девчонок посадили на спецбригады: говорливую блондинку, Женю Соболеву, на детскую, а молчаливую смуглянку – на реанимационную бригаду, которую все называли коротко «Восьмерка».

Как выяснилось, шатенка оказалась дочкой заведующего подстанцией. Звали ее Вилена Стахис.

Носов с ней не знакомился до мая.

Нет, конечно, они знали друг друга, здоровались, когда встречались, но поговорить им как-то не удавалось… Носов немного стеснялся ее и первым с разговором не лез… Они только переглядывались, как пассажиры в метро, если случалось в большой компании сидеть на кухне и пить чай…

Носов вышел на дежурство первого мая и с удивлением узнал, что к нему в бригаду записана В. Стахис… Он обрадовался и, когда они наговорились, вечером предложил ей съездить после дежурства куда-нибудь погулять, например, в парк им. М. Горького. Вилена неожиданно и, совершенно не ломаясь, согласилась…

Покачиваясь от усталости, после бессонной ночи и дневного променада, Виктор провожал ее домой и, наклонившись, поцеловал в щеку у подъезда.

Вилена, не отстранилась, даже подставила оливковую, тронутую майским солнцем щеку, не кокетничая, взмахнула пушистыми черными ресницами и сказала весело:

– Пока! Если хотите, доктор Витя, можем завтра увидеться снова. Сегодня мы после дежурства, уставшие. Хотите?

– Хочу, – хрипло ответил Носов, – очень.

Сердце его подпрыгнуло к горлу и голос внезапно осип.