Ворожея бессмертного ярла

Но до тех пор даже Повелителю моря — только ждать. И слушать плеск морских волн и вздохи Пустоты, что блекло-серыми щупальцами рыщет по Маргюгровой Пучине, обнимая каждую скалу. Пока еще Пустота настолько слаба, что не может вырваться на волю сама, поэтому вся ее надежда на Вессе. Но водяной уже понимает даже сквозь туман сумасшествия, что один не справится, а помощниками как-то не озаботился. Но и сдаваться уже нельзя, ибо идти ему некуда. Поэтому остается стоять — до конца. Даже у Вессе есть кое-какие понятия о чести и упорстве.

— Следиш-шь? — равнодушно поинтересовался подобравшийся сзади Мрак.

— Слежу, — лениво отметил Гунфридр, покачивая в ладони длинное тело «Гордого линорма», будто игрушечный кораблик. — Что мне ещё делать-то?

Мрак задумчиво сгрёб с ночного небосвода непроницаемую черноту, пересыпанную сверкающими звездами, будто бриллиантовой пылью, и выпустил над кораблём. Парус тут же заискрился переливающимся светом, словно покрылся алмазной крошкой под яркими солнечными лучами.

— Художник, — поцокал языком Гунфридр.

— Ну, не одному же Янсрунду развлекаться, — улыбнулся Мрак. — Но у него, правда, игра другая… Вон как ярлову ворожею лелеял и голубил. Драгоценностями осыпал с ног до головы, яствами и винами лучшими угощал…

— В постель против воли укладывал, — невинно подсказал Гунфридр.

Мрак пожал плечами, слепленными из струящейся тьмы, такой черной, что полотно ночных небес рядом с ним казалось синим-синим бархатом.

— А против воли ли? Может, сама дева не разобралась в том, чего хотела?

Гунфридр ничего не сказал, только покачал головой, и волны заплескались сильнее, забеспокоились. Морской Владыка осторожно выпустил «Гордый линорм» и легонько подул, ускоряя течения, чтобы к полудню команда Фьялбъёрна Драуга была на месте. Ха! А вот и он сам… Стоит у борта, мрачно смотрит вперед. Даже не потрудился набросить плащ, так и покинул каюту, разомкнув жаркие объятия и оставив свою ворожею спать одну. Чувствует неладное, понимает, что не всё говорит ему черноглазая Йанта. А как тут сказать? Янсрунд тоже не прост и умеет набрасывать сети.

— Не спится ему что-то… — задумчиво протянул Мрак. — Что ж так? Не рад возвращению любимой, что ли?

— Не язви, — отозвался Гунфридр, пристально вглядываясь в силуэт Фьялбъёрна. — Судя по стонам, что слышались из каюты… очень даже рад.

— Старый развратник, — поморщился Мрак. — Нет чтобы делом заниматься, он тут подслушивал!

Гунфридр сделал вид, что не расслышал. Да и как Мраку понять радости жизни? Сам-то уже давно позабыл, что да как, ему подавай вечное, прекрасное… мёртвое. Даже для бога вкусы у Господина Мрака очень своеобразные. Другое дело — души людские, что так похожи на море. Там страсти в клочья, любовь, словно шторм, а потом такие неистовые объятия, что того и гляди — вода закипит!

Несколько минут драуг стоял неподвижно. Затем тихо что-то скрипнуло, на палубе показался закутанный в длинные одежды южный чародей. Он вроде бы хотел направиться к Фьялбъёрну, но почему-то передумал. Замер за спиной. Потом медленно поднял руки ладонями вверх. Над ними тут же вспыхнуло пурпурное сияние, заиграло ярким светом. Драуг, почувствовав неладное, резко обернулся. На каменном лице промелькнуло изумление. Но при этом ни капли страха или настороженности. Доверяет, значит?

— Любопытный смертный этот Яшрах, — вдруг подал голос Мрак. — Сколько уж здесь ошивается, всё никак не могу понять, сколько ему лет. А силища тёмная, славная, вкусная… Ох, пригласил бы я его погостить…

— Да не пойдёт, — ухмыльнулся Гунфридр. — Вон, видишь, чего вытворяет с моим амулетом с Морских островов? Силу пробует на вкус и в свою, паршивец, переплавляет. Хочет тоже нанести удар по Пустоте.

— И как? Получится?

— Посмотрим…

Смотреть — это хорошо, это просто замечательно. Но слушать — ещё лучше. Поэтому стоило только богам переглянуться, как в глазах обоих зажегся огонек понимания.

И тут же огромная волна ударила о борт «Гордого линорма», а ночь будто стала темнее. Боги тоже не отказывают себе в человеческих способах узнать, что творится кругом. Только настоящий их облик — не для глаз людей, пусть даже мертвых или тех, кто неясно какого рода.

Кто обвинит волну, что она слушает чей-то разговор? Кто упрекнет тьму, что она запоминает все вздохи и трепет?

— Играешь? — донесся глухой голос Фьялбъёрна.

У-у-у, судя по всему, ему сейчас ох как нехорошо. Что-то совсем не весел мёртвый ярл живого корабля. Слишком погружён в собственные мысли. И не видит, и не слышит ничего вокруг. Ни обращает внимания, что вдруг вода стала непроницаемо черной, а гребни волн сияют каким-то странным светом. Мрак, вот же ж… Не может, чтоб незаметно. А чуть что скажешь, так сразу всё скинет на Морского Владыку и Госпожу Ночь. Мол, почем мне знать, что они вытворяют на бескрайних просторах? Да и вообще… их владения, вот и спрашивайте!

— Да, немного, — с едва уловимым смешком ответил Яшрах.