Ворожея бессмертного ярла

На виднокрае, где море сливалось с небом, появились черные точки. Драуг прищурился и сделал еще глоток. Обычно мертвая плоть не требовала ни еды, ни питья, но постоянное прикосновение к живому телу, да еще и, кхм, такое прикосновение… брало свое. Глубоко вздохнув, он почувствовал, как губы снова расползаются в улыбке. Эх, до чего не хотелось выбираться из теплой постели и оставлять сладко спящую Йанту. Можно было даже разбудить… Ранний подъем – исключительно полезная вещь. Как там говорили други с Туманных земель? Рано в кровать, рано вставать – горя и хвори не будете знать!

Фьялбъёрн ухмыльнулся. Надо будет как-то опробовать такой совет. Раньше ложиться, чтобы больше успеть в постели, а с утра будить сонную ворожею поцелуями и, пока разомлевшая… Мысли об этом пошли бы дальше и, может, претворились в дела, но тут за спиной послышались шаги.

– Мой ярл…

Голос Тоопи был жутко сонным и глухим, будто кракен всю ночь орал песни с хавманами на шальной гулянке среди подводных скал.

Фьялбъёрн обернулся. Вид кракена подтвердил опасения: славный кок вчера погулял на славу. Впрочем, на ногах он все равно держался крепко, и щупальца шевелились почти с обычной бодростью.

– Я тут подумал, – осторожно начал Тоопи, – это… наша девочка ест лобстеров?

Однако, как быстро бежит время. Уже – наша девочка. Драуг хмыкнул. Интересно было бы взглянуть на лицо ворожеи, услышь та подобное словечко.

– Думаю, да, – спокойно ответил он, – если, конечно, ты с перепою не забудешь их сварить.

Тоопи насупился, попытался что-то возразить, но тут же смолк, понимая, что с ярлом лучше не спорить.

– Еще раз увижу в таком состоянии, – с ласковой улыбкой голодного морского пса произнес Фьялбъёрн, глядя прямо на кока, – вырву все щупальца и подарю дроттену Бо на рыбацкую наживку.

Кракен возмущенно вскинулся, но потом, понурив голову, пробормотал:

– Вот за что я вас и люблю, мой ярл. Умеете подбодрить.

– Люби сильнее, иначе я могу усомниться в твоих чувствах, – хмыкнул Фьялбъёрн и сунул в руки Тоопи пустой кубок. – Подавай своих лобстеров и свари побольше глёга. Мне нужна сытая ворожея к прибытию кораблей Фрайде.

По лицу кока скользнуло мимолетное удивление, поэтому драуг быстро развернулся и направился вниз, не желая отвечать на лишние вопросы. Конечно, было чего удивляться, ведь глёг – для восстановления сил. То, что Йанта вышла из боя невредимой, – видели все. И его гнев – тоже. А вот что было в каюте – могли только предположить и мигом перевести дурными языками своего ярла в разряд извергов.

Фьялбъёрн миновал темный коридор, направляясь к самой незаметной и укромной каютке. Хоть Йанта его и простила, и была ночью такой податливой и послушной, драуг все равно чувствовал себя виноватым. Сдерживаться надо с колдовским народом. Очень надо.

Подойдя к дверке из темного дерева, Фьялбъёрн толкнул ее, хрипло произнес несколько слов. Дверь растаяла, словно смоляной дым, и ярл шагнул в пустоту. В ушах тут же зазвенело, в нос ударил тяжелый запах гниющего дерева и морской соли. Голова пошла кругом, рядом зашелестел нечеловеческий шепот, будто маленькие волны плескались совсем возле уха. Вокруг царила тьма, но драуг и при жизни неплохо видел в темноте, а уж теперь и вовсе не нуждался в свете.

– Здравствуй, наш ярл, – вкрадчиво пропели волны, – давно ты к нам не захаживал.

Головокружение прошло, Фьялбъёрн взял себя в руки и усмехнулся:

– Сокровища не для того, чтобы их раздаривать всем подряд, мои маленькие. Но порой…

– Случаются исключения? – захихикали волны.

– Именно, – кивнул ярл. – Мне нужен амулет четырех стихий.

Морские ниссе зашептались – будто вода забурлила и тут же схлынула огромной волной. Перед глазами что-то сверкнуло, закрутилось серебряным веретеном, шепот появился вновь.

– Амулет… Подарок Морского Владыки…

Миг – возле руки Фьялбъёрна завис изящный медальон с удивительно загнутыми полосками металла, напоминавшими причудливые листочки. В середине сиял камень цвета морской волны, пронизанной лучами солнца в хороший день. Пальцам стало горячо, драуг аккуратно сжал драгоценность в кулаке.

– Да, – кивнул. – Подарок. Из самого Топеналлохона.

Камень блеснул сквозь пальцы, медальон уютно устроился в ладони драуга, словно не желал ее покидать.

– Она достойна, мой ярл? – прошелестели волны.

Фьялбъёрн слегка усмехнулся:

– Еще как. Строптива, конечно, горяча, но это и к лучшему.

Со всех сторон звенящими колокольцами посыпалось сдавленное хихиканье. Маленькие ниссе хорошо знали, что ярл «Гордого линорма» не боится женской строптивости. И вправду, только слабый муж ищет женщину еще слабее себя, чтоб слова не смела сказать поперек. Сильному и подруга нужна равная. Фьялбъёрн снова вспомнил черное пламя гордого взгляда и нежную сладость губ…

– Благодарю, – наконец очнувшись от наваждения, произнес он и развернулся к выходу, тщательно проговаривая заклятие.