Ворожея

— Эй, кто там? Покажись! — потребовал Алесь. Его слова прозвучали угрожающе — где ж тут ослушаешься? Вот и встречный не ослушался. Точнее, не ослушалась. Из кустов вылезла сгорбленная старуха. Настолько маленькая и морщинистая, что Милава даже прикидывать не стала, сколько весен та провела под солнцем красным. Рука Гедки претворилась в ледышку. Старуха куталась в лохмотья и еле переставляла ноги. Ее белесые волосы выглядывали из-под изношенной намитки, а на смуглом когда-то лике блестели бесцветные очи. Видать, Гедка кого-то еще учуял. Завидев блестящую сталь прямо пред своим носом, она прокрякала:

— Ты что ж это, милок, иль на бабушку напасть вздумал? У меня ведь и взять-то нечего. Скорей уж я у тебя подаяния попрошу.

Алесь устыдился своего клинка и тут же вернул его за пояс да, как водится, поклонился женщине, открыв тем самым за своей спиной Гедку и Милаву.

— А что ж твои спутники мне не кланяются? — сузила выцветшие очи старуха.

Ворожея вышла из своего укрытия и потащила следом упирающегося Гедку. Но малец вырвался и снова спрятался за Алеся. Милава пожала плечами и отдала дань приветствия бабушке.

— Вот, возьми-ка, — Алесь выудил из кошеля монету и сунул в морщинистые руки. Старуха ухватила крепкую мозолистую кисть, погладила, а монетку спрятала где-то в складках изодранной юбки.

— Благодарствую, молодец, пусть тебе за все твои дела воздастся!

— Ты куда путь держишь, бабушка? — спросила Милава.

— Да тут недалече село славное есть, говорят, там кожевенники знатные. Хочу себе сапожки прикупить, чтоб в Вырае было чем красоваться.

— Не ходи туда, бабка, — предостерег Алесь. — Там нынче опасно. Дела странные творятся, хворь невиданная гуляет.

— А ниче, внучек, мне уже столько годков, что никакая хворь на мое немощное тело не позарится. Это вам, молодым, час напасти бояться. А мне что. Пойду я, — старуха поковыляла к Ласкавне.

— Может, проводить тебя? — предложил сын старосты.

— Благодарствую, молодец, сама я, — довольно проскрипела старуха и потелепалась к деревне. Алесь попытался было за ней пойти — мол, не дело это бабке не помочь, но Гедка вцепился в его рубаху мертвой хваткой.

— Да что с тобой такое? — попытался вырвать край своей одежи сын старосты. Малец с побелевшими губами от страха только мотал головой.

— Пущай идет, Алесь. День только-только начался, а до Ласкавны рукой подать, — молвила Милава, перебегая темными очами со старухи то на Гедку, то на Алеся. Молодец пожал плечами, нехотя дозволив бабке одной ковылять к селу.

— Да оставь ты мою рубаху, Гедка, она уже по швам трещит.

— Что такое, малыш? — мягко спросила Милава. Никакой напасти она не чуяла. — Чего испугался? Учуял кого?

Малец понесся вперед. Алесь покрутил пальцем у виска — мол, не зря ж его юродивым кличут, и поспешил следом. Милава — за ними. Скоро они очутились недалече от хижины Лютовера. Гедка остановился и принюхался. Алесь глядел на него и не разумел, что происходит. Несколько раз он пытался выведать у ворожеи, куда и зачем они вообще идут, но ответа так и не дождался.

— Туда, — указал малец и взял чуть правее от хаты. Милава побежала следом. Она была так возбуждена оттого, что они вот-вот найдут одежу ужалки, что не сразу приметила — Алесь за ней не идет. А когда обернулась, то вздрогнула. Он лежал на траве ничком.

— Алесь! — вскрикнула ворожея и подбежала к нему. Тот не шевелился. — Алесь! — испуганно затормошила богатыря девица. Наконец он пришел в себя, с трудом разлепил веки, сел. Потряс головой:

— Что это со мной? Такая слабость в теле, точно я захворал.

— Ты просто устал, — утешила его Милава, а с души будто валун свалился — хвала богам, жив. — Не диво, ведь сколько ночей толком не спал, да вечно то дверь тебя сыщет, то когти да клыки.

— Ты права, — согласился Алесь. К ним подоспел Гедка и как-то странно поглядел на молодца. — Ты чего?

Малец, ни слова не произнося, указал на правую руку Алеся. Милава сдержала вскрик. Кисть претворилась в изъеденную язвами плоть, точно гнила уже не день, а седмицу.

— Что это со мной? — испугался сын старосты.

— Она, — прошептал Гедка, указав в сторону, где они повстречали старуху. Милава ничего не могла понять. Старуха ведь не выглядела хворой. Ворожея потянулась к обезображенной руке, чтобы получше рассмотреть язвы, но Алесь отполз в сторону, всполошенно предостерег:

— Не трогай меня! Наверняка я заразен!

— Не волнуйся, я сумею тебя излечить, — заверила его Милава.

— Надобно спешить, — сказал Гедка, настороженно озираясь.

— Алесь, побудь тут, мы сейчас вернемся, — у нее на душе стало неспокойно — Алеся бросать не хотелось, но промедление могло им многого стоить.

— Иди, со мной все добре. Я вас тут дождусь, — улыбнулся сын старосты. Милава с грустью кивнула.

Гедка устремился вперед, ворожея бросила еще один взгляд на Алеся и побежала искать кожу ужалки. Через десятка два шагов сын вдовицы остановился и указал на старое ссохшееся дерево. Трудно было даже сказать, какое именно. Оно не имело ни листьев, ни даже кроны. Так, старая трухля с огромным дуплом.

— Она там.