Воры над законом, или Дело Политковского

Его Величество ждали теперь гораздо большие разочарования. Государь Николай Павлович и представить себе, видимо, не мог, что воровская сага, с коей он знакомился, находится лишь в самом начале развёртывания.

Да, главные сюрпризы были впереди. И значит, впереди был целый каскад царских истерик.

Глава пятнадцатая. Тайна раскрыта (вторая часть)

Как только в канцелярии комитета о раненых появился титулярный советник Путвинский, Политковский довольно быстро близко сошёлся с ним, оценив в новом помощнике толкового опытного канцеляриста и необычайно сметливого пронырливого человека.

Путвинский довольно быстро обнаружил, что в канцелярии безраздельно царит двойная бухгалтерия и в приватной беседе с Александром Гавриловичем резко осудил её, но отнюдь не из моральных соображений. Он прямо заявил, что сия система слишком трусливая и малоприбыльная, и что надобно её отбросить.

Политковский поначалу держался, но в итоге аргументы, выдвинутые Путвинским, его окончательно сразили.

Титулярный советник убедил-таки директора канцелярии, что страшиться тому совершенно нечего, ибо можно абсолютно безнаказанно забирать из кассы деньги, которые выдавались под любой официально оформленный документ.

«Судите сами, любезный Александр Гаврилович» — горячо доказывал Путвинский — «все официальные бумаги (как то: свидетельства о лечении раненых, расчёты по увольнению, пенсионные документы, все необходимые справки, отношения, выписки) сосредоточены в ваших руках. И они совершив круг свой по различным канцеляриям министерства возвращаются к вам же. И потом вы же оформляете документы, сами их проверяете и сами себе вручаете на хранение. Чего же страшиться тогда? Разве что себя самого».

Ну как же было не сдаться после такой логически выстроенной атаки.

И ещё Путвинский говорил:

«Александр Гаврилович. А какая сумма выплачивается генералу, уходящему в полугодовой отпуск? Не запамятовали ли? Верно. Две с половиной тысячи рублей. Не великие деньги, на них не пошикуешь. Но ведь отпускное или пенсионное пособие унтер-офицера и рядового представляет собой гораздо меньшую сумму. Сущий мизер. Так стоит ли игра свеч? Как бы хитро ни была устроена ваша метода, риск всё равно есть. Так имеет ли смысл рисковать из-за грошей? А?»

Ну как было не сдаться после этого? И Политковский сдался. С двойной бухгалтерией было покончено, и навсегда.

Что же предложил Мефистофель Путвинский, сей чистый дьявол-искуситель?

О, титулярный советник оказался не только дьяволом-искусителем, он ещё и превзошёл в выдумке великого нашего словотворца Гоголя, создателя образа бессмертного Павла Ивановича Чичикова!

Вот до чего додумался Путвинский, сей истинный маг аферы. Он предложил директору канцелярии комитета о раненых фабриковать липовые пенсионные дела и всю выручку забирать и делить между членами квартета.

Не получать барышок сверху, лёгкую прибавку ко вполне реальной пенсии, а наложить лапу на полную пенсию. Лихо, и даже более чем лихо!

Вначале Политковский опешил, но довольно быстро признал новую методу верхом совершенства, тем более что основные манипуляции должен был проделывать сам Путвинский. Задача же Политковского сводилась к визированию официальных бумаг у председателя комитета генерал-адъютанта Ушакова, который весьма благоволил к директору своей канцелярии.

И работа началась, и денежки потекли бурною рекою.

Вообще в некотором роде наш Питвинский был подлинным писателем, литератором до мозга костей. Присущая ему фантазия была по-настоящему творческой.

Каждый день он просматривал роспись военного министерства со списками рядовых, унтер-офицеров и офицеров, даже и пытался выудить что-нибудь подходящее. Чрезвычайно привлекали Путвинского события на Кавказе, ибо там постоянно кого-нибудь убивали, а главное, подстреливали.

Но его не интересовали реальные раненые. Он выбирал из списка соединений какого-нидь Пахомова или Сидорова, который, скажем, служил на Кавказе и, значит, потенциально вполне мог быть ранен, и писал от его имени официальное обращение, своей фантазией превращая того в инвалида.

Обращение мнимо-больного Путвинский клал себе на рабочий стол. На него как-то надо было официально реагировать. И он реагировал. Составлялась кипа документов, из коих было видно, что человек получил увечье, лечился, увольнялся из армии с выходным пособием и отправлялся к месту жительства своего, в какой-нибудь забытый Богом Елец.

После этого вступал в игру уже и Политковский. Канцелярия комитета о раненых вступала в переписку с другими службами военного министерства по поводу судьбы инвалида Пахомова или Сидорова. Все необходимые денежные исчисления производились совершенно официально.

И все денежки прямиком попадали к Политковскому, а он уже распределял меж остальными членами квартета.

Не подступишься. До истины не докопаешься. Никто же не отправится в Елец выяснять, как там живёт-поживает инвалид Пахомов? А он вовсе и не в Ельце, он в действующей армии по-прежнему, и здоров-здоровёхонек. Но никому сие не ведомо.