Воры, вандалы и идиоты. Криминальная история русского искусства

Вот достаточно свежая новость, позволяющая представить масштабы этого теневого рынка: 15 марта 2018 года в Висбадене закончился громкий судебный процесс, по итогам которого израильские арт-дилеры Ицхак Заруг и Моез бен Хазаз получили маленькие сроки за три картины «Родченко» и «Лисицкого». По сообщению немецкой полиции, их галерея SMZ в Висбадене заработала более 2 млн евро, а при обысках было изъято свыше 1800 спорных работ. Слова «два миллиона евро» звучат для уха ласково, но вот для сравнения реальная цена подлинника: «Супрематическая композиция с полоской в проекции» Малевича с железобетонным провенансом из коллекции его личного знакомого Николая Харджиева была продана за 21,1 млн долларов (2017 год, Sotheby’s). Другая важная мелочь, характеризующая потенцию европейского правосудия: из 1800 картин в дело смогли включить всего 19, а до приговора «добралось» вообще только три работы. Но все равно понятно, что подобная дешевая мелкая пакость рассчитана на тех покупателей, кто в России нес бы деньги в «МММ».

Перелицовка

Итак, мы выяснили, что впаривать возникший из ниоткуда русский авангард в наши дни – это старомодное занятие. Теперь же поговорим о более актуальных тенденциях.

Примерно с середины 90-х годов началась новая волна фальшаков, и касалась она совсем, совсем других художников. Паленый авангард всем надоел, и его стали чураться, но беда пришла откуда не ждали. Впрочем, на этот раз пострадала другая группа коллекционеров, среди которых еще не было столько обжегшихся. Дело в том, что к началу XXI века в России постепенно захирел рынок и классических художников.

Авторы гениальной бизнес-идеи обратили внимание на то, что цены на внутреннем рынке Российской Федерации на наших реалистов из-за обилия шальных денег и местной мании величия были значительно выше, чем на их западных современников. А поскольку все они порождение глобального академизма, сильных различий в стилистике не наблюдалось, тем более что русские живописцы старательно подражали иностранным коллегам. Наше искусство XIX века, и никуда от этого не деться, по сравнению с Европой провинциально, а «великие мастера» из России на Западе стали бы в лучшем случае крепкими ремесленниками.

Мошенники придумали воплотить эту концепцию в жизнь, только наоборот: картина какого-нибудь немца покупалась на европейском аукционе, ее ввозили в Россию и добавляли к ней подпись, а иногда какие-нибудь посконные детали.

Уже как анекдот рассказывают историю про «раннего Шишкина», оказавшегося представителем той же дюссельдорфской школы М. А. Куккуком.

Но бывали и более удивительные случаи: в 2011 году в Государственном музее им. Пушкина на Пречистенке от частного коллекционера появился портрет легендарной жены декабриста работы неизвестного художника (не оглашается, как покупка или дар). На его обороте была надпись тушью: «Раевская Марiя Николаевна / писан 1824-го года». Достаточно быстро выяснилось, что в 2008 году немецкий аукционный дом Bergmann за 1,2 тыс. евро продал визуально абсолютно идентичную картину. Только у нее имелось авторство – это была работа художницы Людовики Симановиц «Портрет Августы Кесслер», жены основателя марки игристых вин Kessler. Полотно хранилось долгие десятилетия в ее семье.

Картина «Малевича», купленная владельцем на eBay. Представлена им на выставке сомнительного искусства «From Russia with doubt» в Музее современного искусства в Денвере, 2013

Когда алгоритм вброса подобных вещей от «классиков XIX века» был разгадан, эта волна спала (где-то в первой половине 2000-х годов). Арт-рынок тогда вообще потрясла череда скандалов: государственным музеям запретили проводить экспертизы, антикваров Преображенских приговорили к тюремному заключению, начал выходить «Каталог подделок произведений живописи» Росохранкультуры (на сегодняшний день опубликовано шесть томов).

Были и внешние причины, главная из которых – научно-технический прогресс, то есть массовое развитие интернета. Сегодня самый мелкий европейский аукцион сразу выкладывает в сеть свои каталоги, а потому в наши дни просто исключена ситуация, характерная для эпохи диалапа, когда можно было купить для перелицовки картину и быть уверенным, что достаточно долго, пока бумажные каталоги не разойдутся, никто не угадает, откуда она взялась.

Высший класс

О том, что в моде прямо сейчас, говорить сложнее – никаких знаковых судебных дел еще не прогремело, да и активные теневые «дилеры» не вышли на пенсию писать мемуары. Но общая тенденция ясна: охотник становится искуснее, а добыча – осторожнее.