Восемь

Янтарная жидкость полилась мне в рот, немного чая попало на подбородок. Соларин улыбнулся, вытер капли пальцем и поставил мой стакан на поднос. Он не смотрел на меня, но так близко наклонился, что я могла слышать каждое слово, которое он шептал мне.

— Это самая опасная игра, какую можно себе представить, — тихо пробормотал он, чтобы никто не смог нас услышать. — И каждый из нас избран играть в ней свою роль…

— Что значит «избран»? — спросила я, но прежде, чем он ответил, раздался грохот цимбал: музыканты снова вернулись на сцену.

За ними следовали танцоры, на них были надеты бархатные голубые рубахи и свободные штаны, заправленные в высокие сапоги. Танцоры двигались по сцене в медленном экзотическом ритме, и кисточки их поясов, свисающих до бедер, раскачивались в такт. Музыка становилась громче, к мелодии присоединились звуки кларнетов и труб. Мелодия была похожа на ту, под которую из корзины индийского факира поднимается и принимает стойку кобра.

— Тебе нравится?

Я кивнула, не в силах отвести глаз от сцены.

— Это музыка кабилов, — сказал он под мелодию, которая продолжала плести вокруг нас свои узоры. — Кабилы живут в горах Высокого Атласа, который находится на границе между Алжиром и Марокко. Видишь танцора, что стоит в центре? Обрати внимание, у него светлые волосы и глаза, а его нос напоминает клюв хищной птицы. Такой профиль, как у него, встречается на старинных римских монетах. Это отличительные черты кабилов, они совсем не похожи на бедуинов…

Вдруг пожилая женщина, сидевшая за столиком, вышла на сцену и стала танцевать — к всеобщему удивлению собравшихся. Зрители принялись улюлюкать, их отношение к происходящему можно было понять без перевода. Несмотря на возраст, длинное серое одеяние и льняную вуаль, женщина, в отличие от танцоров, двигалась легко и чувственно. Мужчины плясали вокруг нее, так сильно вращая бедрами, что кисточки их поясов игриво касались ее.

Публика пришла в экстаз, особенно когда женщина в танце приблизилась к ведущему танцору, достала откуда-то из складок одежды звенящие колокольчики и привязала к его поясу таким образом, что они касались его паха. Кабил, к пущему восторгу зрителей, закатил глаза к потолку и широко ухмыльнулся.

Люди вскочили на ноги и принялись хлопать в такт музыке, которая становилась все быстрее, так же как и шаги женщины по сцене. Отбивая поднятыми над головой ладонями ритм прощального фламенко, она приблизилась к самому краю сцены и повернулась в нашу сторону… и я обмерла.

Я бросила быстрый взгляд на Соларина, который внимательно наблюдал за мной, и вскочила на ноги как раз в тот момент, когда эта женщина — темный силуэт на фоне огней — спрыгнула со сцены и растворилась в толпе.

Пальцы Соларина сомкнулись на моем запястье, словно наручники. Он стоял рядом со мной, прижимаясь ко мне всем телом.

— Пусти меня, — прошипела я сквозь стиснутые зубы, потому что несколько человек, стоявших неподалеку, стали бросать на нас любопытные взгляды. — Я сказала, пусти меня! Ты знаешь, кто это был?

— А ты? — прошептал он в ответ мне на ухо. — Перестань привлекать внимание! — Когда он увидел, что я продолжаю сопротивляться, он обхватил меня руками и сжал. — Ты подвергаешь нас опасности! — громко прошипел Соларин и придвинулся ко мне так близко, что я почувствовала мятный аромат его дыхания. — Так же ты поступила, когда отправилась на шахматный турнир и когда преследовала меня до здания ООН. Ты не представляешь, как она рисковала, чтобы прийти сюда и увидеться с тобой. Ты не знаешь, как бездумно играешь человеческими жизнями.

— Нет, я не делаю этого!

Я почти что кричала, его объятия причиняли мне боль. Танцоры на сцене продолжали отплясывать свой дикий танец, до нас докатывались волны его ритма.

— Это была предсказательница, и я собираюсь найти ее!

— Предсказательница?

Соларин вроде бы удивился, однако хватки не ослабил. Его глаза были цвета морских глубин. Те, кто видел нас со стороны, наверное, решили, что мы любовники.

— Я не знаю, предсказывает ли она будущее, — произнес Соларин, — но она точно знает его. Это она велела мне приехать в Нью-Йорк. И она послала меня за тобой в Алжир. Именно она выбрала тебя…

— Выбрала! — воскликнула я. — Выбрала для чего? Я даже не знаю этой женщины!

Соларин слегка ослабил объятия, чем застал меня врасплох. Музыка вихрем кружилась вокруг нас, когда он взял меня за руку. Подняв ее ладонью вверх, он прижался губами прямо к тому месту, где под кожей пульсировала вена. На миг я почувствовала горячие толчки крови. Затем он поднял голову и заглянул мне в глаза. Я встретила его взгляд, и у меня едва не подкосились ноги.

— Взгляни на это, — прошептал Соларин, коснувшись пальцем моего запястья.

Я медленно перевела взгляд на свою руку. В том месте, где ладонь переходит в запястье и сквозь кожу просвечивает голубая жилка, виднелись две линии. Они сплетались, образуя цифру «8».

— Ты была избрана для того, чтобы расшифровать формулу, — мягко сказал Соларин, почти не открывая рта.

Формула! У меня перехватило дыхание, когда он заглянул прямо мне в глаза.