Восемь

Но самыми удивительными оказались две последние фигуры. Одна представляла собой наездника, сидевшего на спине слона, хобот которого был поднят в боевой стойке. Золотая фигура очень напоминала статуэтку из слоновой кости, фото которой показывал мне Ллуэллин несколько месяцев назад, только пехотинцев у основания здесь не было. Мне почему-то показалось, что статуэтку делали с натуры, что этот наездник на слоне не собирательный образ, а реальный человек, который когда-то ходил по земле. У мужчины было благородное лицо с римским носом, но ноздри широкие, как у изваяний, найденных в Ифе в Нигерии. Его длинные волосы спадали на спину, некоторые локоны были украшены драгоценными камнями. Король.

Другая фигура была почти такого же размера, как и король, около шести дюймов. Это был паланкин, за отдернутыми занавесками которого виднелась фигурка, сидевшая в позе лотоса. В ее изумрудных глазах застыло высокомерие, едва ли не гнев. Пол изваяния было определить трудно: у него имелись и женские груди, и борода.

— Королева, — прошептала Лили. — В Египте и Персии королевы носили бороду как символ того, что они обладают достаточной силой, чтобы править страной. В древние времена ферзь не был такой сильной фигурой, как по нынешним правилам. Однако его сила и власть постепенно росли.

Мы переглянулись поверх фигур шахмат Монглана, стоявших между нами, и улыбнулись.

— Мы справились, — сказала Лили. — Остается только понять, как выбраться отсюда.

Я провела лучом фонарика вверх по стене. Что ж, это будет нелегко, но выполнимо.

— Думаю, что на этой скале есть за что ухватиться, — сказала я ей. — Если мы разрежем одеяла на полоски, то сможем сделать веревку. Я спущу ее. Ты привяжешь к ней сумку с Кариокой и фигурами.

— Великолепно, — сказала Лили, — а как же я?

— Яне смогу поднять тебя, — сказала я. — Тебе придется карабкаться самой.

Я сняла туфли, а Лили принялась кромсать одеяла моими маникюрными ножницами. К тому времени, когда мы наконец разрезали и связали полоски одеял, небо над нами уже начало светлеть.

Стены были достаточно неровными, чтобы на них можно было найти точки опоры; свет, лившийся сверху, освещал путь. Мне потребовалось полчаса, чтобы залезть наверх. Когда я выбралась наружу, на дневной свет, то увидела, что нахожусь на вершине скалы, у основания которой мы ночью обнаружили лаз в пещеру. Лили привязала к веревке сумку, и я вытащила сначала Кариоку, затем фигуры. Теперь наступила очередь самой Лили. Пользуясь передышкой, я ощупала босые ступни: так и есть, мозоли опять лопнули.

— Я боюсь, — раздался из пещеры голос Лили. — А если я упаду и сломаю ногу?

— Придется мне пристрелить тебя, — ответила я. — Давай лезь и не смотри вниз.

Она начала карабкаться на крутую скалу, отыскивая опору для рук. Примерно на середине пути она замерла,

— Давай, — уговаривала я. — Чего ты там застряла?

Но Лили продолжала стоять, прижавшись к стене, словно испуганный паук. Она не произносила ни слова и не двигалась Меня охватила тревога.

— Послушай, — сказала я, — почему бы тебе не представить, что это шахматная игра? Ты застыла на месте и не видигць выхода. Но ты должна его найти, иначе — выбываешь из игры! Я не знаю, как называется это положение, когда все фигуры зажаты и не могут сделать хода… То же произойдет и с тобой, пока ты не найдешь места, куда поставить ногу.

Я заметила, что Лили слегка пошевелила рукой, затем расслабила захват и немного сдвинулась. Медленно, очень медленно она принялась снова подниматься наверх. Я испустила глубокий вздох облегчения, но ничего не сказала, опасаясь помешать ее восхождению. Казалось, прошли миллионы лет, прежде чем ее рука ухватилась за край. Я схватила веревку, обвязала вокруг ее запястья и потянула. Лили долго лежала с закрытыми глазами и не двигалась, не произносила ни слова. Наконец она открыла глаза и посмотрела на рассвет, а затем на меня.

— Это называется цугцванг, — выдохнула она. — Бог мой! Мы сделали это.

Однако сделать надо было еще многое.

Мы обулись и спустились по крутому склону вниз, на плато. Затем мы отправились в обратный путь через Каменный лес. Под гору двигаться было легче, и нам потребовалось всего два часа, чтобы спуститься к тому холму, с которого открывался вид на нашу машину.

Мы обе были полумертвыми от усталости, и я как раз говорила Лили, как много бы отдала за яичницу на завтрак —совершенно невероятную вещь для этой страны, — когда она вдруг схватила меня за руку.

— Не могу поверить в это, — прошептала Лили, показывая вниз, на дорогу, где мы оставили в кустах машину.

Рядом с «роллс-ройсом» по обе стороны стояли две полицейские машины, а третья показалась мне знакомой. Когда я увидела, как двое верзил Шарифа обыскивают «крониш», то поняла, что не ошиблась.

— Как они сюда добрались? — спросила Лили.—Яимею в виду, мы оставили их в сотнях миль отсюда.

— Как ты думаешь, сколько в Алжире светло-голубых «роллс-ройсов корниш»? — спросила я. — И сколько дорог ведет в Тассилин?

Мы постояли некоторое время, изучая обстановку.