Восемь бусин на тонкой ниточке

– Нет, не стану! Глупо отрицать очевидное. Да, Даша Мысина была моей любовницей. Она забеременела (я полагаю, нарочно, чтобы привязать меня к себе). Но Даша была почти совершеннолетней! Все произошло по обоюдному согласию. И вы не смеете называть наши отношения преступлением!

– Преступления в ваших отношениях не было, – согласилась Лена Коровкина, внимательно разглядывая Иннокентия, точно впервые увидела его. – Лишь нарушение этики. Но это, наверное, вас не очень беспокоит.

– Не очень, – напыщенно подтвердил Анциферов. – Что такое правила социума против законов природы? Пыль, ничто! Нас тянуло друг к другу, я был влюблен, она тоже… Что могло быть естественнее нашей любви!

– Что же ты, естественный наш, в таком случае не захотел, чтобы она родила твоего ребенка? – поинтересовался Матвей.

– Это касалось лишь нас двоих, но я тебе отвечу, – снизошел Иннокентий. – Потому что был уверен, что этим она испортит жизнь и себе, и мне. Любовь, страсть, слияние душ и тел – это одно. А продолжение рода – другое. Не надо смешивать!

– Ты струсил, – убежденно сказал Матвей. – Когда девушка сказала, что оставит ребенка, ты понял, что над тобой будет постоянно висеть угроза. Ведь если бы эта история дошла до твоей жены и ее отца, ты потерял бы все. Деньги, квартиру, работу – все! Тебя с ног до головы облагодетельствовал тесть. Он не стал бы терпеть козла, крутящего романы с первокурсницами в его собственном институте! Ты бы вылетел с работы с волчьим билетом и в лучшем случае смог бы устроиться истопником в котельную. Если бы очень повезло.

На желтых щеках Иннокентия вспыхнул румянец.

– Я – струсил?! – взвизгнул он. – Ничего подобного! Я не переношу давления, я свободная личность! А она хотела повесить на меня ответственность.

– Она даже не собиралась записывать тебя в графе «отец»!

– Это не имеет значения! В любой момент она могла передумать, рассказать родителям, подругам…

Пошли бы гнусные слухи… А я ни в чем не виноват! У меня семья! Я должен был оберегать жену.

– Поздно ты спохватился, – усмехнулся Генка. – Оберегать жену нужно было до того, как ты завел молоденькую любовницу. Что же ты сказал девушке?

– Мы встретились, поговорили по-хорошему. Я предупредил ее, что ничем и никогда не помогу ее ребенку. А если она вздумает сделать ДНК-тест, ославлю ее на весь институт: расскажу, что это она меня соблазнила. Как видите, я с вами вполне откровенен. И с ней тоже не церемонился.

– Да ты, Кеша, законченная мразь… – удивленно протянул Коровкин.

– Без ярлыков, пожалуйста! Я всегда ценил откровенность в отношениях. Даша выслушала меня, кивнула и ушла. Вот и все.

– Ты забыл добавить, что столкнул ее с моста, – бросил Матвей.

– Чушь!

– А потом утопил Марка Освальда.

– Чушь вдвойне! Да, Марк вызвал меня на разговор, не стану отрицать. Я, признаться, так толком и не понял, чего он хотел. Мне показалось, он был пьян. И его смерть только подтвердила мои подозрения! Он утонул, утонул сам. Не смейте обвинять меня в его гибели!

Маша и Матвей переглянулись. Значит, разговор между Освальдом и Анциферовым все-таки состоялся. Их догадки были верны.

Иннокентий нацелил на них длинный палец:

– Вы! Да-да, ты, Матвей, и наша новая родственница! Не думайте, что я вас боюсь. Решили найти козла отпущения? Не выйдет! Иннокентий Анциферов с вами в поддавки играть не станет! А если вы вздумаете обвинить меня официально, то выставите себя в исключительно глупом свете. От всего буду отпираться! Я вам только что солгал про Дашу Мысину! Не было между нами ничего. А вы что же, поверили? Ха-ха! Ха-ха-ха!

Он очень натурально покатился со смеху. Отсмеявшись, вытер выступившие слезы и уже серьезно сказал:

– У вас нет ни одной улики, ни одного доказательства. Ничего, кроме домыслов. Не будете же вы всерьез ссылаться на это слово – «веточка»? Я вам назову еще десяток мужчин, которые говорят это своим женщинам. И тогда посмотрим, что вы на это скажете! Все-все, больше никаких разговоров. Вы меня утомили! Нюточка, пойдем отсюда…

«Да, Анциферов вовсе не такой слизняк, каким казался, – подумала Маша. – Сейчас он уйдет, и никто его не остановит. Он снова нас переиграл».

Но Матвей не выглядел побежденным.

– Ни одной улики, говоришь? – усмехнулся он. – Я все-таки попробую кое-что предъявить в качестве доказательства твоей связи с Дашей. А там уж пусть следователь разбирается… У убийства нет срока давности.

– И что же? – насмешливо поинтересовался Иннокентий.

Матвей обернулся к Маше и взял у нее часы.

– Да хоть вот это, – небрежно сказал он.

И показал их Иннокентию.

– «С любовью навсегда – А. И.» – громко прочитал Матвей.

Анциферов изменился в лице. Весь его апломб исчез. Не сводя глаз с часов, он сделал несколько неуверенных шагов и остановился.

– Где ты их взял? – ошеломленно спросил он.

– Маша нашла их в кустах под окнами библиотеки. Экспертиза установит, что провалялись они там приблизительно десять лет. Сказать тебе, откуда они там взялись?

– Нет, – прошептал Анциферов.

– Мне скажи! – попросил ничего не понимавший Генка.

Матвей обернулся к нему: