Восемь часов (СИ)

Монитор на моем рабочем месте LCD, 18 дюймов, и даже на S-IPS матрице. Правда, очень старый, купленный по дешевке б/у. Лампы подсветки давно прохудились, но в этом есть и свой плюс, глаза такой монитор не режет. Иногда в правой части экрана появляется широкая вертикальная полоса, вызванная неконтактом гибкого шлейфа к матрице. Тогда между стеклом матрицы и рамкой нужно засовывать кусочек картонной ленты, в которой продаются SMD резисторы. Полоса пропадает. Сколько кусочков туда уже засунуто – неизвестно.

Мне предстояло доделать корпус контроллера, и я с большим энтузиазмом сверлил на станке переднюю панель, печатал на лазерном принтере наклейку, ламинировал ее, потом все это дело собирал.

Совершенно незаметно наступило время обеда. Вместе с программером мы решили отправиться в столовую, которая находилась в 10 минутах ходьбы. Несмотря на то, что несколькими годами раньше я уже бывал в этой столовой, обстановку здесь было не узнать.

Кухня, отделенная плотными шторами, совершенно не была видна, а зал столовой напоминал ресторан. Отсутствие знатного происхождения выдавали лишь обедающие, которые трапезничали, не снимая тарелок с подносов, а потом на этих же подносах уносили грязные тарелки на мойку. Сквозь амбразуру их хватали мойщицы в грязных белых халатах, весившие не меньше центнера, наверное, чтобы не чувствовать отдачу швыряемых тарелок.

Там, где в столовых обычно находится раздача, стоял стол, на котором девушки расставляли подносы и комплектовали их заказываемыми блюдами. Стоя в очереди, нужно было быстренько придумать свой заказ, постоянно косясь на листок бумаги с надписью «Меню», висевший на стене в начале очереди. Затем по памяти назвать заказ, который тут же с раздачи, спрятанной в закутке, девушки шлепали на тарелки и ставили на поднос.

Совершенно негармоничными во всем этом процессе были идиотские улыбки девушек, по- видимому, выполнявших соответствующее распоряжение менеджера. Выражение их лиц явно не соответствовало их внутреннему состоянию, меня не покидало чувство, что надо мной открыто издеваются. Стоимость обеда меня шокировала – около 5 долларов. Данная точка общественного питания была нами вычеркнута навсегда.

После обеда и чашки растворимого кофе работа уже не могла двигаться с теми же темпами. Организм требовал покоя, нужна была сидячая работа. Я взял пустую плату передней панели контроллера и спаял ее, несмотря на то, что была и уже спаянная панель.

Но ведь нужно было себя чем-то занять, не прибегая к активным действиям! На плату установил микроконтроллер ATmega64, ЖК–индикатор 2х16 символов, энкодер и три кнопки, не считая всякой мелочевки. Очень захотелось, чтобы плата «ожила». Быстренько слепил в IAR новый проект, надергав модулей из других проектов. Через минут 15 плата уже пикала и писала на индикаторе, что она, дескать, генератор прямоугольных импульсов. Я улыбнулся, наблюдая эту манию величия, и начал собираться домой. Ровно в 18:00 я выключил компьютер и перешагнул порог комнаты. Про утреннее опоздание никто не знал, а значит, его не было.

Вторник, 8 июля 2008 года

Скорректировав время выхода из дома, я пришел на работу на 10 секунд раньше положенного по часам заместителя директора. Электромеханические часы на стене над дверью опять нагло показывали опоздание. Но часы, висевшие на стене, находятся по рангу ниже часов, висящих на руке у зама. Поэтому они показывают менее правильное время. Есть еще самодельные электронные часы на DS1307 и ATmega8 с 10–сантиметровыми светодиодными индикаторами, управляемыми специализированными микросхемами MBI5170. Эти часы когда-то висели на гвоздике, вбитом в оконную раму. Но стоило их оттуда кому-то снять, как последние пару лет они просто стояли на подоконнике, причем на собственном сборочном чертеже, с открытой задней крышкой и отвалившимся стеклом. А ведь руководству достаточно было бы сказать одно лишь слово, и техник повесил бы часы на место. По–видимому, делать этого нельзя, это может пошатнуть сложившуюся здесь ауру помойки.

Заместитель директора был на рабочем месте с раннего утра, и, как обычно, из колонок компьютера программиста звучал хард–рок. Это был «Royal Hunt».

Я включил компьютер, налил кофе. Копирую файлы с флэшки, каждый день получается приносить какую-нибудь ерунду, чтобы приколоться вместе с программером.

Очередной ролик с YouTube, высказывание с форума или кучку файлов mp3.

Есть несколько «висящих» проектов, которые нужно доделать. Но беда в том, что там осталось только программирование. А для программирования нужно настроение.

Открыл исходник. Тупо смотрел в него минут 10, понял, что ничем хорошим это не кончится. Закрыл проект. Открыл другой проект. Тупо смотрел в исходник минут 10, закрыл проект. Открыл еще один проект. Закрывать не стал. Программирование – это такая работа, результатов которой не видно. Для руководства программист считается работающим, если он смотрит в экран компьютера и хотя бы изредка нажимает на клавиши. Я под эти признаки подпадал.