Восемь дорог Желтого источника

Теперь у нее появилась цель — глупая, но все же — и она почти перестала чувствовать страх.

Демон же начал злиться, он еще раз ударил ее палкой, а потом подошел ближе и попытался пнуть ее сапогом. Она ухватилась за его ногу изо всех сил, не обращая внимание на боль и попыталась подняться, держась за демона, как держится за опору упрямый вьюн.

Тот закричал возмущенно, запрыгал на одной ноге и стряхнул «эту бесполезную дурищу» подальше от себя — почти к самому краю обрыва.

— Скинуть этих двух вниз! — закричал демон-крот и госпожа И с ужасом смотрела, как толпа демонов с улюлюканьем и визгами подняла обоих пленников и, раскачав, швырнула в пустоту.

Можно ли оглохнуть от собственного крика? Оказалось, можно…

Она кричала, она точно кричала до кровавого привкуса в горле… Она звала, она называла чье-то имя… Но в голове ее окончательно помутилось — и она не слышала и почти не понимала того, что кричит. Ползком, боком она добралась до края пропасти — и когда перевалилась через него, когда тело ее вдруг стало почти невесомым, не испытала ничего, кроме чувства огромного облегчения.

* * *

— Госпожа! Прекрасная госпожа! Пора вставать! Утро! Утро! — верещали тонкие голоса прислужников.

Госпожа И открыла глаза и села в своей постели, озираясь по сторонам.

— Воды! Воды! Прекрасная госпожа желает привести себя в порядок!

«Сон? — думала она. — Неужели это был всего лишь сон?»

Сердце ее стучало так часто, словно она не спала, а бежала и только что остановилась.

Глава 1.6 Госпожа Гуй

Она бежала вперед и вперед, не разбирая дороги, и злилась… Злилась до мелких жгучих слез в уголках глаз на этого неотесанного мужлана: ну что ему стоило просто помолчать? Неужели его рот от этого слипся бы, или кому-то стало бы хуже?

Ведь у нее почти получилось. Она почти смогла: не смотря на свое волнение и чувство неловкости, которое всегда испытывала среди этих людей, она взяла себя в руки, вышла на середину зала и начала играть. Она сумела настроиться и сделать самое сложное — передать свои чувства флейте и взять первые несколько нот. Это могло стать ее первой маленькой победой. Она могла уже не так остро чувствовать себя самозванкой и чужачкой в этой компании. Но он все испортил: отпустил очередное непристойное замечание — и она тут же сбилась.

Госпожа Гуй едва не зарычала от обиды.

А сама-то она хороша! Зачем столько внимания уделять его словам? Он ими разбрасывается направо и налево, словно расточительный вельможа связками медных монет. Могла бы притвориться, что не услышала, так нет же… Теперь и он, и все вокруг подумают, что его слова что-то для нее значат. А это совсем не так. Просто… просто все это было совершенно не вовремя.

Ладно, что толку думать про это. Надо найти тихое место, где никто не будет ее искать, и где она может спокойно побыть в одиночестве.

Госпожа Гуй сошла с дорожки на траву, тенью проскользнула между двух кустов жасмина и собралась было укрыться в одной из небольших беседок, находящихся сейчас в тени, когда чья-то рука грубо зажала ей рот.

Она задергалась, пытаясь вырваться, выкрутиться, но держали ее крепко.

— Двое, — поняла она с ужасом.

Пока один злоумышленник заламывал ей руки, второй быстро обшаривал ее одежду, выворачивая карманы.

— Два браслета, кинжал и серьги, — произнес тот, что ее обыскивал, — не густо… зато ты посмотри, какая — молодая да крепкая… хоть потешимся перед тем, как того…

И она с ужасом почувствовала, как с нее сдирают штаны.

Тот мерзавец, что держал ее, загоготал тихо и мерзко и засунул одну руку ей за пазуху, до боли сжимая грудь. Разило от него тошнотворно: застарелым потом, луком и подлой, гнусной похотью.

В голове у нее совсем помутилось от страха, отвращения, от бессильной ярости — и она снова забилась-закрутилась в их руках. Должно быть, тело ее было умнее головы, потому что оно смогло ударить одного из них ногою в пах и выскользнуть из слегка ослабшего захвата второго.

Девушка закричала, а потом перед глазами поплыл туман, но когда она пришла в себя, рука ее сжимала кинжал, а эти двое валялись на траве с перерезанным горлом.

— Эй, барышня, опусти-ка клинок пока не порезалась…

Она крутанулась, поворачиваясь на голос и предупреждающе выставила кинжал вперед.

— Еще шаг — и отправишься вслед за своими дружками, тварь, — прошипела она.

Рука ее дрожала, и острие клинка от этого покачивалось ивовым листком на ветру.

Силуэт врага виделся ей смутно — тоже в черном, как и те двое, что никому уже не причинят вреда.

— Госпожа Гуй, вы узнаете меня?

— Узнаю! — едва не взвизгнула она, — Еще один похотливый ублюдок…

— Э-э-э, если вы о том неосторожном замечании… — в голосе «ублюдка» почудилась ей неуверенность, — я сожалею, что оно так вас расстроило, и полон раскаяния…

Да он просто издевается над ней!

Она все-таки зарычала и бросилась на него, крепче сжимая рукоять кинжала.

Он оказался проворен. Ушел от ее удара. Раз, другой. Нет, так ей его не достать — слишком высок, руки и ноги длинные, а она едва до плеча ему достает. Остается только…