Восемь Драконов и Серебряная Змея

— Му Ваньцин, — заговорил юноша, немного справившись с собой. — Мне известен данный тобой зарок — мужчина, увидевший твое лицо, умрет от твоей руки, или же станет тебе мужем. Я не смогу сражаться с тобой — даже для защиты своей жизни, я не подниму на тебя оружия. Если мне суждено умереть сегодня, не медли, и прерви мою жизнь быстро и милосердно, — он требовательно взглянул на девушку. Та, на мгновение подняв на него взгляд, вновь потупилась. Ее тонкие пальцы, чья белизна более не была скрыта перчатками, неловко теребили длинную ленту чистой небеленой ткани. Невольно опустив взгляд на это движение, Инь Шэчи заметил тот же серый цвет на своем халате, и, кое-как скосив глаза, оглядел свою грудь, плотно перевязанную прямо поверх одежды.

— Ты… лечила меня? — недоуменно спросил он.

— Да, — тихо ответила Му Ваньцин, не поднимая глаз. — У меня есть целительное средство, именуемое Снадобьем Заживления. Я смазала им твою рану, и перевязала тебя, — юноша ошарашенно захлопал глазами. В его груди начала зарождаться несмелая надежда, заставившая сердце заколотиться в его ребра, словно птица — в прутья клетки.

— Если… — он судорожно сглотнул, пытаясь справиться с комком в горле. — Если ты… не хочешь убивать меня, и согласна… — он замолк, не в силах одолеть столь необычную для него робость. Никогда доселе он не испытывал стеснения, говоря с женщинами, но сегодня, оно сковало его, словно тяжелая тюремная канга[5].

— Если ты согласна… стать моей женой, — все же продолжил он, с трудом выталкивая слова из непослушных губ, — то клянусь, не будет в мире мужа вернее и преданнее. Я готов до конца своих дней заботиться о тебе, любить тебя, ценить тебя, баловать тебя и угождать тебе, — он говорил все твёрже и увереннее, и в голосе его звучала горячая искренность. — Для меня было бы радостью омывать твои ноги после долгого пути, укутывать тебя одеялом в холод, и обмахивать веером в жару. Живи мы в достатке, я покупал бы тебе золотые украшения, а в бедности — делил бы с тобой кусок хлеба, — он замолчал, переводя дух, и пытаясь собрать разбегающиеся мысли. — Согласна ли ты… — голос вновь подвел юношу, предательски охрипнув, но он все же договорил, прочистив горло:

— … Стать моей женой?

— Я не в силах убить тебя, — тихо призналась девушка, и подняла на него взгляд, полный смущенной решимости. Коротко вздохнув, она продолжила:

— А значит, я должна выйти за тебя замуж.

Инь Шэчи запрокинул голову, раскинул руки, и издал громкий, протяжный вопль, исполненный искреннего счастья.

— Чего ты орёшь, дурень? — сердито спросила Му Ваньцин. — Боги упаси, твоя рана откроется от этих криков.

— Это излишки радости, — с широкой улыбкой ответил юноша. — Ее было во мне слишком много… жена моя. Жена, — протянул он, с мечтательным видом прижмурив глаза. — Никогда не думал, что это слово будет звучать для меня столь сладостно, — покачав головой, он обратил на девушку восхищённый, неверящий взгляд. Та неуверенно улыбнулась в ответ.

— Однако же, я не хочу забывать и о твоём прекрасном имени, — продолжил Инь Шэчи. — Му Ваньцин… А Цин, сестрица Вань, Цин-эр, Сяо-Цин… быть может, госпожа Вань[6]? Как тебе больше нравится, жена моя? — весёлым тоном спросил он.

— «Ваньцин» будет достаточно, — с непонимающим видом ответила та. — С чего ты вообще заговорил об этом, Шэчи? Зови меня, как пожелаешь.

— И правда, зачем я трачу время на разговоры? — внезапно воодушевился юноша. — Иди ко мне поскорее, Ваньцин!

— Чего это ты задумал? — девушка даже отшатнулась назад, таким жадным предвкушением загорелись глаза Инь Шэчи.

— Как чего? — возмущенно спросил тот. — Я хочу немедленно обнять и поцеловать мою прекрасную жену! Как муж, я имею на это полное право, не так ли?

— Ну… да, — скованно ответила девушка. Придвинувшись ближе, она взяла юношу за плечи, и, быстро наклонившись к его лицу, коротко клюнула его в губы.

— Этого достаточно? — серьезно спросила она, отстранившись.

— Нет, нет, и ещё раз нет, — с удовольствием промурлыкал Шэчи. — Иди сюда, моя милая жена, и я все объясню тебе подробно, — он осторожно сел, и привлек Му Ваньцин к себе, гладя ее спину. Кончики его пальцев скользнули по нежной коже ее щеки.

— Поверить не могу, как ты красива, — прошептал он. — Ты невозможно прекрасна, — он потянулся к ее лицу, и их губы вновь встретились.

Поначалу, он целовал ее нежно и бережно, лаская ее губы, наслаждаясь их вкусом, и робкими ответными ласками девушки, но постепенно, желание овладевало им все полнее, отодвигая в сторону все остальное. Он припал к ее устам, словно жаждущий путник к роднику, впиваясь в них со всей сжигающей его страстью. Его руки не прекращали ласкать ее тело, позволяя себе все более свободные и откровенные прикосновения. Она не осталась равнодушной — ее губы и язык искали его ласк, а узкие ладошки скользили по его торсу, несмело исследуя его. Распаленный их обоюдной страстью, Инь Шэчи прекратил поцелуй, лишь ощутив недостаток воздуха.