Восемь Фаберже

– Не хочешь сходить посмотреть? – Софья с улыбкой показала на монитор. Прищурившись – Иван с утра еще не надел очки, – он прочел: «Самая полная экспозиция императорских яиц Фаберже в истории. Оружейная палата». –  Рецензия есть? – спросил Иван. Обнаружив на сайте «Афиши» какую-нибудь выставку, фильм или концерт, они всегда читали штатных критиков, а если выяснялось, что они отмолчались, Иван с Софьей предпочитали не рисковать, идти куда-нибудь еще.

– «Сюда еще никто не добрался», – процитировала Софья.

– Ну и не пойдем, – резюмировал Штарк.

– Тебе правда неинтересно? Там же и те, которые ты нашел. И бывшая коллекция Вексельберга.

– У меня аллергия на царские яйца.

– Погоди, давай еще в «Таймауте» посмотрим, – не сдавалась Софья. – Вдруг там рецензия есть? Ой, смотри, а Винник значится генеральным спонсором!

– Почему это меня не удивляет? – кисло спросил Иван.

– Смотри, это он купил «Несессер»! И подарил, тут написано, Оружейной палате!

С тех пор, как аукцион «Кристис» принял подаренное Рейесом яйцо для продажи, Иван демонстративно не интересовался его судьбой. Он не знал, за какую сумму оно пошло с молотка, пока на его счет не упали деньги. Две трети Штарк тут же перевел Молинари, попросив отправить половину этой суммы в Тихуану, выяснив предварительно номер банковского счета Эдуардо. Еще сто тысяч долларов он отправил Контрерасу, чтобы тот расплатился с соседом за утраченный в Терлоке «Линкольн Навигатор». Осталось все равно достаточно, чтобы никогда ничего больше не делать. Но Иван с трудом представлял себе жизнь, которую Софья однажды предлагала ему в Киеве: «мазать картинки, писать роман»… Ему хотелось проводить больше времени с дочерьми, но он с ужасом понимал, что не знает, что с ними делать. И взрослая уже Ира, и маленькая Аля все время льнули к Софье, всякий раз оставляя его в растерянности.

Все чаще Штарк задумывался, не порыться ли ему в истории своей семьи. Клеймо Stark даже однажды приснилось ему в больнице. Кто был человек, поставивший это клеймо на… Но тут Ивану снова вспоминалась яичная авантюра, и он откладывал генеалогический проект. Может быть, когда-нибудь…

– Я считаю, надо обязательно пойти, – настаивала сейчас Софья. – Когда еще будет случай показать Але папины яйца? Да к тому же целых три?

– Знаешь, – сказал Штарк, даже не улыбнувшись, – генерал был прав. Это не мои яйца. И не Винника, и не Вексельберга, и не Хаммера, и не Эдуардо, и не князя Юсупова. Это яйца государства. А я частное лицо. Поэтому все и вышло так криво. Я почему-то знал, где оно их прячет, даже лучше, чем оно само. Это довольно страшная мысль.

– Ну и где теперь твой генерал? – возразила Софья.

– Везде, тебе не кажется? – ответил Штарк вопросом на вопрос.

Впрочем, не в их правилах было предаваться метафизическим разговорам. Нашарив на столе очки, Штарк погрузился вместе с Софьей в чтение рецензии на сайте «Таймаута». Может быть, и в самом деле стоило показать эти штуковины Але. Такие блестящие, они должны ей понравиться…

Послесловие

Яйца Фаберже – на мой взгляд, столь же совершенные, сколь и уродливые творения человеческих рук. Но эти штуковины для меня – едва ли не главный символ российского имперского великолепия и идиотизма. Мне показалось особенно уместным писать о них, когда стало понятно, что Владимир Путин будет снова назначен президентом России.

Естественно, большинство персонажей и событий в романе предлагается априори считать вымышленными; те же из них, что особенно сходны с реальными, используются лишь для развития вымышленного сюжета. Достоверная – или, по крайней мере, имеющая опосредованное отношение к действительности – информация, которую я использовал в рассказе о яйцах, почерпнута из книг, которые хочу вам рекомендовать.

Это, во-первых, мемуары Феликса Юсупова, великой княгини Ольги Александровны (в изложении Яна Ворреса) и Николая Врангеля («Воспоминания: от крепостного права до большевиков»). Некоторые описанные в этих ярких мемуарах сцены я перенес в роман – естественно, в ином изложении, но с большой степенью сюжетного сходства, потому что такие анекдоты грех не пересказать.

Во-вторых, это автобиография Арманда Хаммера, названная им просто Hammer (в сильно сокращенном советском издании – «Мой век – двадцатый. Пути и встречи»), и книга Эдварда Джея Эпстайна Dossier: The Secret History of Armand Hammer, в которой убедительно доказывается, что если в мемуарах магната и есть хоть слово правды, это случайно. Жизнь Хаммера – одна из самых захватывающих историй XX века, а для тех, кому интересны бизнес-темы, обе книги – обязательное чтение, если вам удастся их раздобыть.

В-третьих, это мемуары Мэлколма Форбса More Than I Dreamed: A Lifetime of Collecting и ряд статей в американских журналах 80-х и начала 90-х годов о председателе Мэлколме. Председатель был великим человеком, и я, как первый издатель русского Forbes, чту его память. При всех своих недостатках это был журналист-визионер – и мальчишка, так и не наигравшийся в детские игрушки.