Восемь лет с Вагнером

На дворе конец февраля — начало марта. Ранее утро, птички поют. Я выхожу из дома, где мы жили, подышать свежим воздухом. Вышел на территорию, потягиваюсь, чищу апельсин. И тут смотрю — подъезжает машина, пикап. В машине сидят какие-то чернобородые, неизвестные. Мы сначала подумали, что подъехали арабы, союзники — мы тогда стояли вместе с ними.

Стою, смотрю на них. Кушаю апельсин. И тут эти люди вылезают спокойно из пикапа — и начинают снимать у нас ворота. Я даже охренел от такой наглости.

— Уроды, вы что творите? А ну-ка пошли вон отсюда! — кричу я.

Ответа не последовало. Чернобородые удивленно уставились на меня, после чего один из них вскидывает автомат. Я только и успел упасть на задницу и заползти за угол. Стрелок дал очередь. Пули со свистом пролетели у меня над головой — благо, что остался живой. Что было дальше, не скажу, но как вы понимаете, ворота мы отстояли. Спустя некоторое время мы выяснили, что это был за заезд. Оказалось, что у духов, которые стояли напротив нас, произошла ротация — народ новый прибывал на позиции к духам примерно раз в два месяца. И, собственно, то ли новоприбывшим не объясняли, кто перед ними находится, то ли духи и сами не знали, где стоим мы, а где садыки. В любом случае, новый состав решил поездить по окрестностям в поиске целей для мародёрства — и в итоге приехал к нашему домику.

Дерзкая турецкая БМП

Вот такой еще прикол был. Между нашими позициями и логовом духов было примерно метров 300. На этом расстоянии стояли душманские «фишки» наблюдательные опорные пункты. А от нашего дома до дороги было где-то 200 метров. По ней никогда никто не ездил, потому что там обстрел шел непрерывно, причем как с нашей стороны, так со стороны духов.

В один из дней я находился в нашей «фишке» на посту, вместе с напарником. Все вроде относительно тихо-спокойно. И тут слышим с товарищем раздаётся рёв мотора, чем-то похожий на мотоциклетный. У меня напарник говорит, мол, смотрит в бинокль — а понять ничего не может. Я слышу звук, но понять не могу, где едет. Вроде близко, а где, по какой дороге — непонятно.

Убираем бинокль, и тут видим — сзади, по неиспользуемой никем дороге, едет на скорости 70–80 км/ч какая-то турецкая БМП на гусеницах. И причем так нагло, так быстро. Самое интересное, что БМП-шка поехала сначала в одну сторону, потом развернулась в другую. Два раза — туда-сюда. То ли заблудились, то ли адреналин разыгрался.

Времени рассуждать не было. Мы сразу вышли на крышу, произвели два выстрела с РПГ — промазали. Не хватило буквально пару метров — обе гранаты пролетели над БМП-шкой. Мы стреляли с пулемёта, попадали по ней — потому что искры видели, но она благополучно уехала, не сумели мы её подбить. Но, конечно, такой наглости мы не ожидали. Можно сказать, почти во двор заехали.

Крыша в хвостовиках

Про боевые действия — каждый день обстрелы, миномёты, безоткатные орудия. Мы, когда заехали, у нас дом был целенький, четырёхэтажное здание. А когда мы уходили — у нас вся крыша была в хвостовиках неразорвавшихся мин, и вся восточная сторона была тоже в минах. Здание, где у нас пост находился, тоже было все пробитое. Третий этаж пытались пробить с гранатомета, но, благо, никто не пострадал — только контузия.

Вообще, отделение, где я находился, стояло на первом месте по контузиям. Из 8 человек 5 или 6 были с контузиями — в госпиталь отправили. Благо, что средняя, не тяжёлая, уши остались целые.

Что ещё? Миномёты прилетали… вернее снаряды. Когда они летят над головой, конечно, страшно. Когда начинается обстрел и корректируешь огонь, ориентировочно даёшь азимут, расстояние.

А самое пакостное — не то польский, не то австралийский миномет работал. Обычно, когда идёт стрельба с миномёта, ты слышишь выход мины и приход, то есть взрыв. А когда работало это чудо техники, слышал только приход. Выхода вообще не было слышно ни хлопка, ни звука. Самые мерзопакостные.

Когда над головой пролетает — страшновато, охота прям скукожиться. Там и свист, и шелест — смотря какой снаряд летит. Когда взрывается, там вообще не страшно. Взорвался, да и взорвался. Вот мы были с февраля по май в Т. — там привыкаешь. Но я думаю, что это плохая привычка, к разрывам. Например, когда спишь, начинается вдруг обстрел — а ты уже настолько привык, что уже рукой махаешь: «А-а-а-а… взрывается, не взрывается». Уже не обращаешь внимания. Мои ребята, кто ещё в Сирии воевал, говорят, что это самая плохая привычка. Потому что ты привыкаешь, машешь на всё рукой, и… да… от этого иногда бывают потери.

Рубилово со «спецназом» боевиков

Да, боевые действия у нас были. Раза два под Т. духи хотели прорваться, потому что до этого они прорвались между «семёркой» и «двойкой». Между этими отрядами стояли арабы, и духи об этом знали — и на этом рубеже позиции были прорваны. Потом наши затыкали эту дырку, тоже понесли там потери.