Восемь мечей

Из-под пальцев мертвеца епископ вытащил карту. Она представляла собой аккуратно вырезанный кусочек белого глянцевого картона – такой продавался в канцелярских лавках. Восемь крошечных мечей, нарисованных тушью, их клинки были раскрашены серой акварелью, а рукояти – черной, они располагались на карте в форме звезды вдоль голубой линии, очевидно изображающей воду.

– Если, – как бы невзначай бросил он сыну, – доктор Фелл имеет какое-то представление о том, что это означает…

Доктор Фелл промолчал. Он был занят белым полотенцем, которое покрывало посуду на столике. Нетерпеливо повертев в руках карту, епископ обошел стол, косясь на него, и выдвинул правый ящик. Из него он вынул револьвер тридцать восьмого калибра марки «Смит-энд-Вессон» с рукояткой из слоновой кости. Понюхав барабан, епископ вытолкнул его таким движением, будто всю жизнь носил оружие. Затем вернул его на место и громыхнул ящиком стола. Хью никогда прежде не видел его в таком замешательстве.

– Два выстрела, – произнес епископ, – и второй пули нигде нет…

– Да, сэр, – флегматично отозвался камердинер. – Офицер полиции и мистер Морган позволили мне присутствовать здесь во время осмотра, сэр. Они даже предположили, что вторая пуля могла вылететь в окно, и провели линии по всей комнате, чтобы вычислить траекторию. Но мистер Морган заметил, что пуля вряд ли могла вылететь, не задев решетку на окнах. Между прутьями не больше полудюйма. «Это туфта, сэр», – сказал он. – Сторер смаковал это слово, слегка повернув свою носатую голову. – «Туфта, прошу прощения».

– Весьма сообразительный молодой человек, – ответил епископ, – но мы пришли сюда за фактами. Так что к ним мы и перейдем. – Против света его фигура с мощной челюстью и сложенными за спиной руками смотрелась весьма монументально, он сверлил камердинера своим гипнотическим взглядом. – Как долго вы работаете у мистера Деппинга?

– Пять лет, сэр. С тех самых пор, как он переехал сюда.

– И как же он вас нанял?

– Через агентство в Лондоне, сэр. Я не отсюда, – строго сказал Сторер.

– Вы что-нибудь знаете о его прошлом… до того, как он вас нанял?

– Нет, сэр. Я еще утром заверил в этом полицейского.

Он терпеливо повторил свои показания. Мистер Деппинг был своеобразным человеком: обидчивым, раздражался по мелочам, злился на повара, если блюда не соответствовали его притязательному вкусу, любил цитировать Брилья-Саварена. Очень образованный, это вне всяких сомнений, но не джентльмен. Все умозаключения Сторера укладывались в несколько пунктов: а) мистер Деппинг называл слуг по имени и говорил о делах, когда напивался, б) он использовал американские словечки и в) он был до неприличия щедр и легко относился к деньгам. Как-то раз (за распитием виски) он сказал Стореру, что нанял его лишь потому, что у него был чертовски респектабельный вид, а Джорджеса он нанял только потому, что считается, что культурный человек должен быть гурманом.

– Так и сказал, сэр, – подтвердил Сторер с выражением, которое на менее мрачном лице можно было бы назвать хитрым. «Идиотами мир полнится, Чарли, – пропел он себе в нос, – идиотами мир полнится». Так он мне и сказал: «Любого, кто устраивает истерику из-за омлета или кто может определить, какого года урожая вино, автоматом считают человеком высшего сорта». Потом он как взглянет на меня поверх своих окуляров и схватит бутылку виски так, будто сейчас швырнет ее.

Глаза камердинера забегали по сторонам от его тонкого носа, будто он вполне это одобрял.

– Но к его чести должен сказать, он говорил, что все равно оставит Ахиля – из-за его супов. Ох и знатные супы! – добавил Сторер, отдавая должное повару. – Мистер Деппинг очень любил…

– Мил человек, – раздраженно перебил епископ, – мне совершенно нет дела до его вкусовых предпочтений…

– А вот мне очень даже есть, – вдруг выдал доктор Фелл. Он нарезал круги по комнате, пока камердинер вел свой рассказ. – Он, случаем, не любил раковый суп?

– Любил, сэр, – невозмутимо ответил Сторер, – это был его любимый суп. В последнее время Ахиль часто его готовил.

Доктор Фелл вновь отдернул полотенце с тарелок, оставшихся от ужина, и кивнул в их сторону:

– Это чертовски забавно. Здесь раковый суп, почти нетронутый. И при этом он прямо-таки набросился на ананасовый салат. Съел почти весь ужин, кроме супа… Не важно. Продолжайте.

Епископ Мэплхэмский не обратил на это никакого внимания, сосредоточившись на идее, которая зрела в его уме.

– Одно очевидно, – заявил он. – Все доказательства указывают на это. Я не хочу очернить память погибшего, но этот Деппинг был совершенно не тем, кем хотел казаться. Его прошлое, туманное прошлое, его действия, все эти противоречия наводят на мысль, что он состоял в…

– Да, слишком очевидно, чтобы говорить об этом, – отрезал доктор Фелл. – Но кто же съел его ужин?

– К черту этот ужин! – пророкотал епископ, впервые за все время выпустив пар. – И вы знаете кто, Сторер. И уверен, что вы тоже, Морли…

Доктор бросился к младшему Стендишу, все это время стоявшему в дверном проеме, засунув руки в карманы. Морли поднял на него взгляд. И ровным тоном сказал: