Восемь мстительных богов

– И характер гематом на теле потерпевшего об этом говорит. Цвет, размер… Удары были с отягощением.

– То есть? – аж подался вперед Снегин. Вот оно!

– Рискну предположить: свинчатка. Она же «штоф», «припас». Вы знаете, что это такое, юноша? В моем подростковом возрасте, когда шли уличные бои между шпаной за сферы, так сказать, влияния, вещь неоценимая, – поцокал языком дядечка. – Самодельное оружие уличных бойцов. Если убийца, которого вы ищете, что-то зажал в кулаке, чтобы усилить удар, то это был не кастет. А именно «припас». Отягощение. Не сказать чтобы очень уж большое. О чем опять-таки говорит характер гематом на теле потерпевшего.

Дядечка заговорил азартно, марсианские глаза за толстыми стеклами очков воинственно сверкали. Читай: мы родом из СССР. Сходились стенка на стенку, а в руках у нас были самодельные кастеты. И свинчатка. Снегин понял, как ему повезло, что на пенса нарвался.

– Чего ж вы не отразили это в заключении? – попенял он.

– А доказательства? Следов свинца не обнаружено. Били-то через одежду. Да и на одежде – ничего. Никаких следов тяжелых металлов. Голову подставного лица, о котором вы упомянули, молодой человек, я не обследовал.

– Да теперь уж поздно, – вздохнул Снегин. – А вы уверены, что была свинчатка?

– Увы, – развел руками дядечка. – Недоказуемо. А если ваш убийца был двухметровым громилой? Всякое случается. И нечеловеческая сила у отдельных особей мужского пола тоже.

– Не обнаружено… – эхом откликнулся Снегин. – Блин!

– Там еще одна вещь прорисовывается.

– Шрамы на ноге?

– А вы любопытный молодой человек, – с удивлением посмотрел на него эксперт. – Думающий.

– За шрамы что можете сказать?

– Потерпевший недавно перенес операцию. В средней трети левой голени на внутренней ее поверхности имеется именно послеоперационный рубец. Варикозное расширение вен. Со здоровьем у гражданина Зуева были проблемы. Там в анамнезе целый букет. Я изучал его медкарту из детской поликлиники. Мать страдала пиелонефритом и на сроке шестнадцать недель перенесла отит. Ваш Зуев родился с физиологической незрелостью, но выписан здоровым, в родильном отделении его выходили. И мальчик до года почти не болел. Но потом сказалось. Уже в зрелом возрасте. Венозный застой и необходимость операции.

– Он же был маленьким и тощим! – вырвалось у Снегина. – А вены выпирают у толстяков.

– Наследственность, – пожал плечами судмедэксперт. – Проблемы с сердцем, нарушение кровообращения. Там много чего. Драка ему уж точно была противопоказана. После такой операции необходим длительный период реабилитации.

– То есть убийца был в курсе проблем со здоровьем у Егора Всеволодовича?

– А вот этого я не знаю, – пожал плечами дядечка. – Но били удивительно точно. Словно зная, куда надо. Прицельно, я бы сказал.

– И свинчатка… Вот он, биток под свояка!

– Не понял? – удивленно посмотрел на него судмедэксперт.

– Я говорю: спасибо! Деталь, которой мне не хватало!

Картинка в голове у Снегина начинала складываться. Теперь ему надо было побеседовать по душам с Ренатом Абашевым. Ну, тут просто. Антонову только позвонить. Вчера они договорились: на связи.

– Ты держи меня в курсе, – сказал уже у лифта Антонов. – Как-никак, тут замешана моя жена.

– Мне Абашева придется допросить.

– А это в любое время. Позвони – организую.

– А если он не захочет?

– Уволю, – пожал плечами Илья Денисович.

Осталось узнать, насколько Абашев дорожит своей работой.

– Я перезвоню, – сказал Антонов, получив отмашку. Мол, обещал устроить встречу – действуй. – Сейчас вызову начальника службы безопасности.

Снегин стоял во дворе и ждал, пиная носком ботинка звонкую льдинку. Эксперт-пенс оказался настоящей находкой. Хотя бы отключка Германа прояснилась. И еще кое-что. Загадочная фраза Зуева, последняя в его жизни, похоже, тоже. Ее смысл.

– На объекте, – отрапортовал наконец Антонов. – В офис вызвать?

– А далеко он, этот объект?

– Почти в центре.

– И чего там этот Абашев делает?

– Инспекция. Проверяет, все ли сотрудники на месте.

– И долго еще будет там торчать?

– Пока всех не проверит.

– Ладно, сам туда поеду.

Льдинка залетела в открытый люк.

– Безобразие! – раздался за спиной у Снегина возмущенный женский голос.

Он вздрогнул и обернулся. Чего не так-то?

– Надо сигнализировать. – Старушка в яркой зимней куртке возмущенно потрясала изогнутыми палками для шведской ходьбы.

– Кому? И чего сказать? – «Я вообще-то мент, – хотел добавить Снегин. – Подумаешь, льдинку в люк запинал. Чувств ничьих не оскорбил, на дне люка вроде не было никого, чтобы я по голове ему засветил, чего старушка волну гонит?»

– Ремонтники оставили открытым люк! Сейчас все с телефонами ходят! Под ноги не смотрят, только туда! Кто-нибудь провалится в этот люк обязательно!

– Поставьте рядом палки, – посоветовал Снегин. – И идите за помощью. В домоуправление.

– А ведь верно!

Решив старушкину проблему, он отправился и свои решать. К счастью, до объекта, на котором предположительно находился сейчас Ренат Султанович Абашев, ехать было недалеко.

Еще один шар. В снукере семь цветных шаров, и каждый сколько-то стоит. Черный шар самый дорогой. Семь очков. Это убийца.