Восемь ночей Сан-Челесте

— Все нормально, — Рой покачал головой. — Киту страшно повезло. Может быть, это чутье Сполоха, может, его собственное чутье, но он молодец. Браслет только теперь не будет работать, но Кит и так справится, он уже взрослый. Я пока не знаю, чем это обернется, но… Все хорошо, Вера. Ожоги — это ерунда.

— Хорошо, — сказала я.

Рой чуть улыбнулся.

— Ты только сама не переживай?

Я мотнула головой. Попробуй тут…

Это ведь правда? — так и хотелось спросить. Чужую жизнь можно забрать без спроса? Не как у Пенелопе, по контракту, со всеми гарантиями. А вот так?

И о нем самом.

Как спросить?

— Рой, а можно вопрос? — тихо сказала я. — Когда ты сам летал в последний раз? На своих крыльях?

Его рука дрогнула.

— Давно, — сказал он. Помолчал. Наверно, и не собирался больше ничего отвечать, но передумал. — Семнадцать лет назад.

— Из-за этого?

Он остановился, повернулся ко мне.

— Давай не будем, Вера.

Я попыталась кивнуть, но поняла, что слезы… Губы дрогнули. Слезы, ручьем прямо, и не остановить…

— Вера… ты чего?

Он, кажется, растерялся. Не ожидал?

Чуть наклонился ко мне, заглядывая в глаза. И в его глазах, таких ясных, голубых, словно высокое небо, звенела тревога. Рой не понимал, что делать со мной.

— Ну, ты чего…

Он осторожно стер большим пальцем слезу с моей щеки.

Я всхлипнула и уткнулась носом ему в грудь.

Он замер. Даже дышать перестал. Потом чуть погладил меня по волосам.

— Вера…

Никогда не рыдала ни у кого на груди, разве что в самом далеком детстве. В подушку — сколько угодно, столько поводов было. Но вот так, когда тебя успокаивают, обнимают, пытаются жалеть… и я слышу, как взволнованно стучит его сердце.

Я даже сказать ничего не могла, просто рыдала.

Они ведь все смотрят на нас, и Марко, и этот Патрик, и его люди. Какая разница.

Я обнимала его, и чувствовала, как постепенно уходит все напряжение последних дней, словно вода. Легче становится. И он тоже расслабился. Обнял меня крепче, чуть поглаживая по спине, покачиваясь вместе со мной, так: «ш-шш, все хорошо». Никогда не думала, что это так удивительно, когда тебя обнимает такой большой сильный мужчина. Чувствуешь себя маленькой девочкой, которую готовы от всего-всего защищать. Так вдруг тепло и спокойно.

И я как-то, поддавшись внезапному импульсу, благодарно потерлась о него щекой.

Он чуть дернулся назад. Нет, он все еще обнимал меня за плечи, вот только на полшага…

— Прости, — сказал виновато.

Его глаза совсем рядом, вот только сожаления в них нет ни капли. Только тепло и нежность.

Эмоции эмоциями, да? А против физиологии…

Я невольно хрюкнула сквозь слезы.

Он ухмыльнулся.

— Пойдем кататься уже, — потянул меня за собой. — А то совсем у тебя никакого отпуска, переживания одни.

— Ничего, — сказала я. — Зато впечатлений — на всю жизнь хватит.

— Лучше бы хорошие впечатления, а не все это.

Он вздохнул.

И вот тут я взяла и все испортила.

— Но ведь это несправедливо, Рой. Да, прошло много лет, но ведь наверняка можно что-то сделать? Найти свидетелей. Найти, в конце концов, того человека, который был…

— Вера!

Он резко дернул, развернул меня к себе. Его глаза потемнели, так внезапно и страшно. Даже лицо изменилось, стало совсем чужим.

— Так нельзя, — сказала я, уже понимая, что сейчас будет. Поздно.

— Хватит, Вера! — рявкнул он. — Чего тебе не хватает? Скучно?! Не лезь в это. Что тебе от меня надо?! Позарез нужно кого-то спасти и пожалеть? Волчонка своего пожалей, его все равно скоро убьют. Ко мне только с этим не лезь. Поняла?! Обойдусь и так. Хочешь, я голыми руками сдеру с кого-нибудь шкуру? Хочешь, оттрахаю тебя так, что до конца отпуска на ногах стоять не сможешь? Вон, хоть в тех кустах. Остальное — не ко мне. Хочешь? Может, успокоишься, наконец…

Он даже схватил меня за руку.

Конечно, я понимала, что он ничего мне не сделает. Но… черт!

Психанула в ответ.

Я так ему вмазала. Без слов, но вот прямо от души, со всей дури — пощечину! Так, что не только руку себе отбила, а просто онемело плечо, что-то хрустнуло.

А он даже не поморщился. Только замер неподвижно. Стиснув зубы.

Я развернулась и побежала прочь.

Ничего больше не хочу. Пошло оно все.

Марко догнал меня на склоне.

Пошел рядом. Молча. Ничего не говоря.

Потом, словно невзначай, взял за руку.

Марко… вот с ним-то так просто, он весь как на ладони и всегда знаешь, чего от него ждать. Никакого темного прошлого, никаких тайн. И он честно любит меня. И не боится ни любви, ни сочувствия.

— Не могу больше, — тихо сказала я.

— А сегодня на набережной вечером будут петь горные эльфы. Пойдем слушать? — так же тихо, осторожно, предложил он, словно прощупывая почву.

Горные эльфы!

Я шмыгнула носом.

Кивнула. Хотя никакие эльфы мне были сейчас не нужны. Но, глядя на Марко — как можно отказать?

Он тоже заулыбался в ответ, уже увереннее.

— Хорошо, — сказал он. — А то мне показалось, ты сейчас вообще домой убежишь. Насовсем. И я больше никогда тебя не увижу.

Если оглянуться, можно было увидеть, что Рой шел за нами. На расстоянии.

17. Вечер

На эльфов мы едва не опоздали.

А все потому, что Марко.