Восемь причин любить тебя сильнее

На этой неделе Сонни Ярдли должна бы позвонить в колледж насчет своих планов, и Адам обещал напомнить ей, чтобы связалась с Артуром. Может быть, даже удастся найти какой-то ключик к загадке последних шармов – кольца и сердечка. Хотелось бы закончить со всем этим поскорее и подвести черту.

– Здравствуйте, Артур. – На пороге стояла Бернадетт.

– Здравствуйте. – Он ожидал, что она проследует в квартиру, дабы проверить его прихожую на предмет пыли, но Бернадетт осталась на месте, не предприняв попытки вторжения. Ему вспомнились слова Натана о назначении в онкологическое отделение, и он постарался уйти от прямого зрительного контакта, чтобы она ничего не заподозрила.

– Проходите.

Она покачала головой.

– Вы, наверное, заняты. Я приготовила вам это. – Она протянула пирог в бумажном пакете на ладони. – С черникой.

Он поймал себя на том, что прислушивается к ее голосу. Расстроена? Опечалена? Огорчена? Сегодня Артур решил предпринять экстраординарные усилия в этом направлении.

– Ладно. Надеюсь, вам понравится. – Она повернулась и собралась уходить.

Артур уставился ей в спину. Если она уйдет, он останется один, не зная, чем заняться. К тому же он должен удостовериться, что у нее все хорошо.

– Я вообще не очень занят. Составите мне компанию?

Секунду-другую Бернадетт стояла неподвижно, словно в нерешительности, но потом шагнула через порог.

Артур украдкой взглянул на нее. Под глазами – темные круги. Волосы как будто потемнели, приобретя цвет красного дерева.

Он не мог заговорить о назначении – об этом просил Натан. Он вообще старался не думать о Мириам и о том, каково это – потерять близкого человека. В его возрасте друзья и знакомые начинают слабеть и стареть. Думая об этом, Артур испытывал тот же страх, что и тогда, когда над ним в Грейсток-Мэнор стоял тигр.

Нет, он слишком себя накручивает. Возможно, это обычный осмотр, и для паники нет причин. Надо настроиться на что-то позитивное.

– Натан говорит, что ему тоже нравится печь, – сообщил Артур, заглядывая в пакет.

Бернадетт рассеянно кивнула.

– Да, нравится.

Артур переложил пирог на противень и, включив духовку, поставил температуру на минимум, чтобы пирог не пригорел.

– Знаете, вам больше не нужно ничего мне приносить. Опасность миновала. Я не собираюсь ни совершать самоубийство, ни погружаться в море отчаяния. Я больше не пропащий. У меня все хорошо. – Он обернулся с улыбкой, ожидая, что и Бернадетт тоже улыбнется и поздравит его с победой над собой.

– Пропащий? Это так вы себя видите? – рассердилась Бернадетт.

Артур даже покраснел от смущения.

– Нет, нет. Я так не думаю. Просто случайно услышал на почте. Вера говорит, что вам нравится заботиться о людях, которым не повезло. Вот она и называет таких пропащими.

Бернадетт вздернула подбородок.

– Ну, этой глупой особе больше нечем заняться, кроме как сплетничать о других. А по-моему, лучше заботиться и помогать другим, чем стоять без дела и не приносить никому пользы.

Артур видел, что обидел ее. Бернадетт редко сердилась на кого-то.

– Извините. – Хорошее настроение моментально испарилось. – Мне не следовало так говорить. Я просто не подумал.

– Я рада, что вы это сказали. И я никогда не считала вас пропащим. Я видела в вас достойного мужчину, потерявшего жену и нуждающегося в небольшой заботе. Разве это преступление? Разве я поступаю нехорошо, когда помогаю другим людям, уделяю им немного внимания? Ноги моей больше не будет в этом почтовом отделении. Эта Вера бывает иногда такой жестокой.

Артур никогда не видел Бернадетт такой взволнованной. Ее обычная улыбка исчезла. Она определенно перестаралась с подводкой глаз, и густые черные линии потрескались и шелушились. Плохой знак? Он старался не думать об этом.

– Пирог так вкусно пахнет, – пробормотал Артур слабеющим голосом. – Можно поесть на улице. Погода сегодня прекрасная.

– Ненадолго, – фыркнула Бернадетт. – По прогнозам, дожди ожидаются уже в ближайшие дни.

Она встала и подошла к плите, проверила температуру и немного прибавила. Потом взяла противень и открыла дверцу духовки. И тут пирог пополз с противня. Он скользил и скользил, пока не повис в рискованном положении над краем. Бернадетт и Артур наблюдали за ним как зачарованные. Пирог качнулся и начал ломаться. Половина его оторвалась, перевернулась и шлепнулась на пол. Крошки раскатились по линолеуму.

Из половины, оставшейся на противне, сочилась фиолетовая ягодная начинка. Рука Бернадетт задрожала. Артур быстро подошел и забрал у нее поднос.

– Упс. Вы садитесь, а я приберу. Только схожу за совком и щеткой. – Вернувшись, он наклонился с совком и услышал, как в спине хрустнуло. И тогда же заметил, что глаза Бернадетт наполнились слезами. – Ничего страшного. Добрая половина еще осталась. Знаете, я до сих пор не знаю, как правильно ее называть.

Бернадетт прикусила щеку.