Восемь рун в сердце зимы

Ужасно хотелось пить. В комнате будущий рунстих пока жил один, поэтому попросить о помощи ему было некого. Так что пришлось помогать себе самостоятельно. Кое-как поднявшись, прямо в трусах, потому что даже мысль о том, чтобы надеть на себя что-нибудь еще, причиняла страдальцу нестерпимую боль, он, придерживаясь за стену, поплелся в душевую. Но по дороге ему попалась кухня, и Норт свернул туда.

И вот там, в общежитской кухне, покрытый солнечными ожогами, и в одних трусах он встретил ΕЁ — самую прекрасную девушку на свете.

Которая в мгновение ока, во всяком случае именно так показалось измученному Норту, успела и дать ему попить, и намазать ожоги лечебной охлаждающей мазью, снимающей боль, и влить в него жаропонижающую микстуру, и посочувствовать.

Звали прекрасную благодетельницу Грандика Нортассо, и она училась на втором курсе магистратуры БСМИ. Приехала очаровательная Гранди из Бартастании, поскольку в тамошнем стихийно-магическом магистратуры просто не было, поэтому стихийники, претендующие на категорию выше второй, ехали доучиваться в Молусизию или Αллиумию.

Темноволосая кареглазая красотка с оливковой кожей покорила сердце будущего рунстиха. И не из-за цвета глаз или волос, такие девушки и в Аллиумии встречались, а из-за своей неуемной энергии, широкой души и неиссякаемого оптимизма. Норт-то по натуре был мрачноватым. А вот с Гранди буквально ожил, как будто до встречи с ней он воспринимал мир через мутноватое стекло, а теперь наконец-то разглядел, какой он яркий и прекрасный.

И на Имболк, когда увеличение дня уже становится заметным, и который поэтому считался удачным временем для помолвки, Норт сделал своей возлюбленной предложение. И та его с радостью приняла.

Они строили совместные планы. Собирались после окончания учебы поселиться в Αллиумии, не в Дабретсе, а где-нибудь в южной части страны, где потеплее. Придумывали, каким будет их общий дом.

А потом учебный год закончился, и Норт уехал обратно. Они созванивались по магофону каждый день, хоть это было и недешево. И очень друг по другу скучали.

Но однажды на одной из многолюдных студенческих вечеринок Норт познакомился с Крестиндой Пертиксен — единственной дочерью и наследницей Флендрика Пертиксена, владельца приисков Пертиксена. И юная Тинда запала на красавчика Тиркенссана в первый же вечер.

Нельзя сказать, что Норт не колебался. Колебался, и еще как! Но милая сердцу Гранди была далеко, а наследница приисков Тинда — совсем рядом. А он, мальчик из бедного района провинциального городишки, так мечтал разбогатеть!

Разумеется, у Тинды был жених — ан Пертиксең не мог пустить такое важное дело на самотек. Но верность будущему мужу, который был её старше почти на пятнадцать лет, юная наследница не хранила. Этим-то Норт и воспользовался. Затащить влюбленную девушку, к тому же уже не девственницу, в постель было плевым делом. Но этого, конечно, было недостаточно.

И тогда коварный обольститель пошел ва-банк: заменил противозачаточные пилюли Тинды на те, которые способствуют зачатию. Для здоровой женщины вероятность забеременеть — почти сто процентов. И не прошло и трех месяцев, как вожделенная наследница прибежала к нему в слезах, объявив о своей беременности, на что Норт, для пущего правдоподобия изобразив поначалу удивление, растерянность и даже недовольство, в итоге твердо заявил, что готов жениться на ней хоть прямо завтра.

Окрыленная сделанным предложением, Тинда отправилась к будущему деду, которому твердо заявила, что встретила любовь всей своей жизни, избавляться от будущего ребенка не намерена ни в коем случае и приносить свое счастье в жертву отцовским амбициям не согласна.

Скандал, конечно, был страшный!

Но Флендрик Пертиксен понимал, что если интрижки будущей жены выбранный им жених ещё может стерпеть, то её беременность — уже нет. Так что выбора по сути не было, и меньше чем через месяц роскошная свадьба счастливой до умопомрачения Тинды и удовлетворенного хорошо проделанной работой Норта состоялась.

Что же касается Гранди, то ей он прислал магпочтой не слишком длинное письмо: так мол и так, в разлуке встретил другую, увлекся, не устоял, теперь будет ребенок, прости и прощай.

Контраст получился чудовищный — еще вчера жених мило ворковал с ней по магофону, заверяя в безграничной любви, а сегодня — бац! — такое вот письмо и всё кончено.

Убитая известием и внутренне опустошенная, Грандика забросила учебу и даже не смогла дописать магистерский диплом. Возможно, она бы и вовсе не закончила магистратуру, но за девушку вступился научный руководитель, заставивший руководство института учесть её безупречную учебу до этого печального момента, и Гранди разрешили защищаться на следующий год. Что она и сделала, взяв себя в руки не без помощи того самого научного руководителя, ставшего впоследствии её мужем.

* * *