Восемь сантиметров: Воспоминания радистки-разведчицы

— Чувствуешь, Женюшка! — воскликнул дед, и глаза его разгорелись. — Немцы дошли до Волги, рвутся к бакинской нефти, а мы знаем: скоро, скоро будет наше наступление. Уже принялись раздумывать, что станем взрывать, а что окружать и спасать! — Сказав это, старик сильно закашлялся, согнулся, схватился за грудь, но тут же и распрямился: — Вот ведь… Табак переменил. Прислали с Женюшкой, а теперь кончился.

* * *

Точно помню: больше всего меня поразило, как эта женщина могла втереться в доверие к капиталисту, к крупному коммерсанту. Как ей эти капиталисты говорят то, что скрывают от своих же, да еще и посылают с тайным поручением? Разве не проще вызвать гауптмана в Краснодар: отец и сын встретятся и поговорят по душам… Значит, не проще!

Я же своими ушами слышу: эта «учительница» знакома с содержанием моей радиограммы, действует, продолжает начатое нами… С одной стороны, я ей завидовала, что вершит такие серьезные дела, с другой — жалела, что нельзя расспросить. Это не все. Мне захотелось раньше других узнать, что там, по ту сторону станции, какие сверхсекретные склады.

Сама не понимаю, как решилась, стала уговаривать старика и прибывшую женщину направить меня туда хоть сейчас, хоть сию минуту:

— Я по-пластунски пролезу под колючей проволокой. Просижу где-нибудь в куточке или под кустом хоть трое суток без еды.

— Слушайте, девушка, да вы опасная сумасшедшая! — «Учительница» строго на меня посмотрела. — Ведь вы радистка, не так ли? Если вы туда… по-пластунски, а там попадетесь, кто передаст в штаб о вашем подвиге, к которому, как вижу, вы всей душой стремитесь?

Я рассмеялась и вдруг ляпнула:

— Как это кто? Дедушка Тимофей! Он ведь узнал, когда я вылетела. Значит, есть где-то запасная рация!

Дед стукнул кулаком по столу:

— Замолчи, соплячка! Боец называется… Я тебя всего лишаю, всякого моего доверия!

Сказал, а сам ухмыльнулся в бороду. Думал, наверное, что я его ухмылки не заметила.

— Вот, — сказал он в заключение и вздохнул, — Андрей пропал… Теперь эта кузурка дурью мучится. Эх, молодежь, молодежь!

* * *

Штольц встретился у нас с «учительницей». Я стояла на страже. Он недолго сидел, поторопился уйти. И тут как тут явился Сашко. Я первая заметила, что перелезает через плетень. Вбежала в курень, чтобы предупредить, но никого не удивила. Приезжая меня успокоила:

— Я у него остановилась.

Час от часу не легче. Думаю: «Наш пострел везде поспел».

Пока Сашко тайком пробирался по участку, «учительница» нам с дедом шепнула, что все свои зарисовки Штольц ей передал. И к этому добавила:

— Землями, занятыми под складами, гауптман сильно заинтересовался…

Больше сказать не могла — постучался и вошел Сашко. Без дальнейших разговоров она забрала свой портфельчик, и опять же через лаз они вдвоем ушли в его хату.

Я понимала, что тут какие-то особые обстоятельства. То, что Сашко не с улицы к нам пришел, было понятно: скорей всего, от нашей соседки прятался. Но как можно, чтобы наш человек — подпольщица из Краснодара — мог с подобным типом якшаться?

Для меня это было слишком сложно. Не могла я Сашко до конца раскусить. Он, конечно, помогал старику. Меня два раза спас. Но я чувствовала — и дедушка к нему относится с опаской. Мне же Сашко виделся каким-то скользким. Однако можно ведь и ошибиться…

Ладно, об этом позже.

От Сашко «учительница» утром вместе с ним отправилась в комендатуру. Это я сама видела — дед меня снова пустил в станицу. На этот раз я отправилась «гулять». Из комендатуры «учительница» часа через два уехала на автобусе вместе с гауптманом и другими офицерами. Они ее пропустили вперед; гауптман сам открыл дверцу. Удивительные дела!

Вернувшись домой, я пристала к деду:

— Неужели все это может быть? Она — и разведчица немецких коммерсантов, и советский подпольщик. Тимофей Васильевич, как это?

— Много хочешь знать, Женюшка! Ладно, скажу тебе простую вещь. Твой отец и твоя мать из рабоче-крестьянского сословия? Ну, ежели так, никогда ты душой не сможешь понять, что такое есть собственность и на что буржуи ради нее готовы пойти. Ты способна представить, чтобы железная дорога на тысячу верст длиной принадлежала тебе или мне? А ведь у германца, как раньше у нас, дороги частного капитала. Вот и подумай, на что пойдет буржуй, хотя бы и в военной форме, чтобы прикарманить железную дорогу! Также и земли. Штольцы всю землю тутошнюю хотят прикарманить. Увидишь, Женюшка, гауптман обязательно раздостанет пропуска и себе и мне, чтобы пройти или проехать в запретную зону, туда, где склады. Не сможет здесь получить — поедет к армейскому либо к фронтовому начальству. Своего достигнет! — Сказав это, старик заулыбался: — Давай-ка сообщу тебе о другом, Женюшка! Есть новость поважнее. Совинформбюро передает: наши перешли в наступление в районе Сталинграда. Четырнадцать тысяч гитлеровцев убиты, тридцать тысяч взяты в плен. Вот тебе и начало того самого, что я предрекал. Помнишь, недели две как тебе говорил?..

Было 22 ноября. Никогда этой даты не забуду. В тот же день через час после нашего разговора солдаты комендантского взвода устроили у нас обыск.