Восемь жизней

Иду разбудили шум и неразборчиво повествующие о чём-то низкие голоса. Юная леди, откинув тяжёлое одеяло и расправив искусную ночную рубашку, глядела в потолок, не стремясь выходить наружу. Мысли её смешались в тугой клубок. От многочисленных разнообразных идей у девушки разболелась голова. Наступившая мигрень будто мстила Иде за чересчур активную умственную деятельность: она вовсе не давала проснувшейся думать. Любая попытка наказывалась обострением боли.

Ида перевела взгляд на укрытую платком птичью клетку, после чего закрыла глаза, стараясь отстраниться от реальности, забыться и уснуть.

Мученице помешал неожиданный стук.

- Ида! Ида! Ты спишь? Открой! (шёпот) Ида!

Это был голос тёти Лиды.

- Я не сплю! – вставала красавица, - Сейчас открою!

Дверь отворилась.

- Ида, - начала графиня, - Тут к тебе пришли.

Глаза Лидии были явно смочены слезами.

- Хорошо, я сейчас спущусь. Только оденусь, - дева в одеянии нимфы направилась в комнату.

- Давай, но поторопись, - попросила племянницу женщина.

Ида наспех облачилась в скабиозовое⁶⁷ платьице, столь чудесно шедшее к юному лицу дочери Германии. Она собрала волосы в миловидный шиньон и, оправив одеяние, вышла в свет.

- Долго ты, - напряжённо подметила тётя.

- А иначе – никак.

- Здравствуйте, барышня, - радушно улыбаясь, произнёс мужчина, выныривая из-за угла, - Мы с вами уже виделись. Помните?

- Да, - ответила девушка с округлившимися очами.

- В общем-то это не имеет значения, - господин изменился в лице и тоне: он словно источал холод, - Прошу вас, уважаемая гражданка Краузе, пройти со мной для дальнейшего разбирательства.

- Какого разбирательства? – отступая назад и группируя руки, вопрошала фрейлейн.

- Как? Вы не помните? Ну, гражданочка, как же? Вы показания давали? Заявление писали? Жаловались, плакались? – в глазах Иды читалось согласие; она нервно кивнула, - В таком случае, дорогая барышня, пройдёмте, - мужчина отошёл назад, делая широкий жест.

Девушка испуганно посмотрела на тётю, потом – на гостя и прошла вперёд.

- Да, и захватите, пожалуйста, сумочку, - добавил элегантный парень, спускаясь за Идой по лестнице.

У порога поместья красавица оглядела знакомую гостиную: утончённой формы кресла; низкие могутные шкафы; картины эпох рококо и ренессанса; стул - ровесник Александра III; вместительный диван, обтянутый ажурной тканью; дорогие паласы и маленький столик.

Белокурый мужчина встал вровень с дамой и взял её под руку. Ида, медленно ступая, следовала по велению парня. Пара погрузилась в закрытый экипаж и отправилась в путь по широким улицам столицы.

***

Спустя два дня.

Дождь лил, не переставая. Серость и меланхолия окутали город: день не отличался от вечера. Прохожие прятались под ореолами зонтов. Продавец неуклюже выбежал из маленького магазинчика, вставая под вырастающий из здания шатёр.

- Добрый день, господин полицейский! – добродушно поприветствовал он сотрудника правоохранительных органов, - Дело продвигается?

- О, здравствуйте, господин Орлов! – мужчина с бакенбардами остановился на оживлённой улице, - Так решили уже всё. Нашли доказательства правоты вашей. Сажать будут девушку.

- Неужели! – толстяк был искренне поражён, - А какие именно доказательства?

- Ой, да сначала проанализировали показания, а когда сумку барышни открыли – сомнений не осталось: виновна!

- Что же там было?!

- Не поверите. Настоящее ухо! Всё в спёкшейся крови, порезанное, само - полупрозрачное. Кошмар, одним словом! Но нам не привыкать.

- Ужасно! Я и не подозревал, что такая милая красивая девушка…

- Да, внешность обманчива, господин Орлов. В чужой голове тайн больше, чем нераскрытых преступлений. Ну, пойду я. До свидания! – мужчина шагнул вдоль дороги, но в момент замер, - А, Василий Ефимыч, забыл сказать! Благодарю вас от лица сыскного отделения за содействие следствию!

Человек в мундире удалился. Продавец вернулся к прежним занятиям.

Апофеоз самообмана

В особняке супругов Крузенштерн, несмотря на весеннее время года, стало прохладнее. Лидия и Алексей молча сидели друг напротив друга за ужином. Круглый стол в обеденной комнате был накрыт белоснежной скатертью. Супругам, как и всегда, прислуживала горничная Варя. Кухарка – необъятная тётя Клава – трудилась, готовя вкуснейшие блюда.

- Лида, скажи, где Ида? – прервал тишину граф, когда Варя унесла суповые тарелки.

- Я же сказала: она заболела, - невозмутимо ответила жена.

- Почему тогда я не могу зайти?

Лидия подняла на мужа суровый взор.

- Я же тебе говорю: Ида больна. Ей нужен покой.

- Но ещё вчера всё было отлично, - сомневаясь, расспрашивал мужчина, - Гуляла с подружкой.

- Гуляла да простудилась, - пожимая плечами, молвила тётушка, - Ничего удивительного. Лёша, успокойся. Что ты меня пытаешь?

- За её дверью тихо.

Алексей не сводил глаз с жены.

- А ты подслушивал?

На лице графине впервые появился эмоциональный след.

- Подслушивал. Больше скажу. Я открыл дверь, Лида. Иды там не было. Где Ида? – жёстко спросил он.

Женщина расплакалась.

- Её забрали, Лёша.

- Кто?!