Восемнадцать капсул красного цвета

Например, вон в тех вымахавших почти по грудь человеку зарослях лопухов вполне могла затаиться гадина, прокравшаяся туда еще ночной порой и терпеливо дожидавшаяся своего счастливого шанса.

Под ногой хрустнуло, и Глеб посмотрел вниз. Как же он мог забыть, что сам и попросил Семена бросить в клетку то, что когда-то содержало электричество или работало от него. Практически все дно и было этим усыпано. В том, что хрустнуло, он узнал умножитель от ЭЛЧ. Еще там были электромотор от пылесоса, какой-то блок питания, паяльник, батарейки и тому подобный хлам. Глеб взял одну батарейку. Пальчиковую, так их называли, пока весь мир еще не рухнул. Мысль о том, что его затея сработает, сейчас показалась ему бредовой.

«Помять, что ли, хорошенько? — усмехнулся он, крутя батарейку в пальцах. — Когда-то это помогало извлечь из нее те крохи заряда, что в них оставались».

Чужинов разжал пальцы, батарейка со стуком приземлилась на фен, что удивительно — с насадкой, и в этот момент сверху раздался испуганный вскрик Полины.

Он невольно вскинул голову, чтобы обомлеть: показавшись откуда-то из-за длинного строения, по виду напоминавшего коровник, прямо на него мчались твари, много тварей, значительно больше, чем они рассчитывали.

Клетка вдруг показались ему таким ненадежным укрытием, что Глеб застонал сквозь сильно, до боли сжатые зубы. Он с надеждой посмотрел наверх, где были видны лица и плечи Семена с Денисом. Веревка поползла вверх, клетка дрогнула, и в этот момент откуда-то сбоку возник стремительный силуэт, заставивший его отшатнуться. Силуэт твари мелькнул прямо над ним, и толщиной в четыре пальца канат был перекушен так мгновенно, как будто по натянутой нити полоснули опасной бритвой. Под весом обрушившейся на нее твари, клетка завалилась набок, одновременно с раздавшимися с чердака выстрелами. Глеб, прижав обе ладони к лицу, упал ничком, скрючившись в три погибели.

«Глаза, главное сберечь глаза. Видел он глаза тех, кому в них попала кровь тварей, и больше всего они походили на глаза вареной рыбы».

Где-то там, наверху, стояла такая пальба, что ему едва удавалось разобрать каждого стрелка. Семен, изменив своей обычной выдержке, лупил с отсечкой в три выстрела. Денис, опустошив «винторез», а у него все магазины на двадцать патронов, схватился за АПС. Молинов вначале стрелял короткими очередями, но затем задал длинную, явно на весь остаток.

А вот и его родной АК-47: не иначе Семен, чтобы не терять время на перезарядку, схватился за него. Калибр у них одинаковый, но свой автомат Глеб узнал сразу.

У Полины, вероятно, тряслись руки, потому что промежуток между двумя обоймами из ее «Беретты» получился куда больше, чем необходимо на перезарядку. У нее М-9 под мощный парабеллумовский патрон, хорошая штука, удобная со всех сторон. Но, вероятно, от волнения, она не сразу смогла попасть обоймой в рукоять.

Когда бахал дробовик Лажева, Глеб невольно напрягался, ожидая, что вот-вот в него угодит какая-нибудь шальная картечина.

Клетку трясло, твари были совсем рядом: он слышал их шумное, хриплое дыхание, но ни визга, ни воя слышно не было. Да и откуда им взяться, если они вообще не могут звуков издавать, как рассказывали сведущие люди — устройство гортани не позволяет.

Наконец бешеная стрельба начала стихать, раздалось несколько одиночных выстрелов, наступила полная тишина, но Глеб продолжал лежать, не шевелясь.

— Чужак, ты там живой? — послышался голос Лажева.

— Глеб, ты как? — это был уже Семен.

— Живой, живой, — откликнулся Чужинов. — Клетку стоймя поставьте, боюсь в крови выпачкаться.

— Да ты и так как будто в ней выкупался, — судя по звукам, Кирилл перезаряжал ружье.

— Ствол в сторону убери, — реплика Дениса Войтова явно предназначалась Лажеву. — Пальнешь еще ненароком.

Клетку наконец поставили стоймя, она поползла вверх, но Глеб по-прежнему не отрывал ладоней от лица. Таким его и извлекли из нее, после чего послышался удар его убежища о землю.

— Точно она больше не пригодится? — с сомнением в голосе поинтересовался он.

— Точно, Глеб, точно, — заверил его Поликарпов. — Сейчас сам все увидишь.

Дождевик с Чужинова сняли, разрезав ткань. На голову ему полилась вода, затем он почувствовал, как кто-то тянет его за руки, отрывая их от лица. Когда он открыл глаза, то увидел перед собой Полину с полотенцем наготове.

— Ты герой, Глеб, — тихо произнесла она, вытирая ему лицо.

Чужинов хмыкнул: много ли геройства пролежать без движения в металлической клетке, боясь, что в него угодят свои или дотянется какая-нибудь тварь? Затем забрал полотенце и повернулся, чтобы посмотреть вниз. Увиденное впечатлило его настолько, что он едва не присвистнул: ничего себе!

Все пространство перед домом было завалено трупами тварей.

— Сколько их тут, никто не считал?

— Тридцать четыре, Глеб, ни одна не ушла.