Восемнадцать с плюсом

Уродом Физик назвал Читера. Тот как раз решил, что выяснил достаточно, следовательно, можно перестать прикидываться бесчувственной тушей. Открыв глаза, начал изучать обстановку и парочку, разговор которой только что подслушал.

Обстановка оказалась, мягко говоря, скромной. Читер пребывал в кубическом помещении, размерами немногим больше мусорного контейнера. С последним роднил и материал — металл. Правда, не гладкий, а ребристый, именно поэтому на тело давило в нескольких местах. Из четырех отверстий на потолке струится режуще-яркий электрический свет, он позволил разглядеть дверцу в одной из стен. Она оказалась настолько незаметной, что в первые мгновения промелькнула мысль о том, что ее здесь нет. Почти поверил, что замуровали троицу пленников, чтобы уморить жаждой и голодом.

Читер, скользнув по себе взглядом, убедился, что одежда уцелела, а вот все прочее отсутствует. То же самое можно сказать о спутниках по заточению: ни оружия, ни амуниции, ничего на них не видать, кроме типичного для игроков милитаристского тряпья. Первый — с выбритой до блеска башкой, с туповато-удивленным выражением грубого круглого лица, на зависть широкоплеч, а вот с ростом дела обстоят похуже — вряд ли больше ста шестидесяти пяти сантиметров наберется. Информационная панель пояснила, что гуманность у этого индивида невысокая и положительная, а прозвище Годя. Второй по внешности антагонист: шевелюра богатая, сочно-рыжая, хаотично всклокоченная, будто поверхность штормящего моря, лицо вытянутое, лошадиное, глазки мелкие и бегающие, лопоухий до неприличия, фигура тощая, но высокая, под сто девяносто, если не больше. Человечность тоже плюсовая, а звать Физиком.

Обычные ребята, таких полным-полно на улицах любого стаба. Посмотришь на него и сразу забудешь, настолько все заурядно. Не похожи на убийц или прожженных охотников за головами, да и уровни Читер с его невеликой наблюдательностью сумел прочитать: двадцать третий и двадцать четвертый. По меркам Континента — мелочовка. Таких к крутым делам не подпускают, да и сами обычно в них лезть не пытаются, прекрасно сознавая свою никчемность и уязвимость.

Тогда с какого рожна они стрелять начали? Сразу, без переговоров?

Да кто же их, недоумков, знает…

— Ну что, сволочь, рад небось? — прошипел Физик.

Читер, приподнявшись, присел, прислонившись к стене, кое-как нашел для скованных рук удобное положение за спиной и кивнул:

— Да, я доволен. Последний раз так радовался, когда имел твою мамочку за сараем. Вы какого на меня наехали, дебилы?

— Слышь, ты че, опух?! — вскинулся Годя. — Типа крутой, да?! Тебе че, в дыню пробить?! Ща так пробью, зубы начнешь собирать!

— Прекрасно, будет чем заняться. Лишь бы с вами, дураками, не общаться, ведь так и отупеть можно.

— Не, ну ты реально нарываешься. По жизни терпеть любишь, да? Нравится огребать?

— Ну что ты. Я по жизни мирный, неконфликтный человек. Если меня не трогают. Вы, козлы безрогие, тронули, так что…

— Да? Тронули? Да катился бы ты мимо, никто бы на тебя даже не рыпнулся. Какого ты там начал наших мертвяков потрошить?

— Ваших? С чего это вдруг они стали вашими?

— А с того, что это мы их высмотрели с холма и мы их караулили. Смотрели сверху, что там и как, прикидывали, как по-тихому подобраться. А тут ты на лодке подошел, весь из себя такой красивый. Ты не мимо шел, ты тупо искал проблемы. И ты их нашел. Это была наша поляна, все спораны на ней — наши. На ней все — наше! Ты закрысить хотел… урод.

Читер сокрушенно покачал головой:

— Парни, я, конечно, сразу догадался, что ребята вы не сильно одаренные. Но чтобы настолько… Понимаете, это Континент, а на Континенте закон простой: кто убил, того и добыча. Мертвяков убили не вы, а я. Это произошло почти ровно за сутки до того, как вы, два тупорылых ушлепка, решили по мне немного пострелять. Даже удивлен, почему у вас при таких отстойных характерах человечность до сих пор не в минусе.

— Ты че за пургу несешь?! — возмутился Годя. — Сутки ждать он решил, ага, так мы лоху и поверили. Тот, кто их завалил, на респ улетел.

— Это кто вам такую сказку рассказал?

— Если не так, почему мешки нетронуты? Потому что некому было их трогать. Значит, мы в своем праве. Мы первые поляну нашли, и все на ней — наше.

— Вы лук у меня в руках видели? Если нет, то сними с Физика штаны и посмотри, какая там обстановка. Давай смелее снимай, не стесняйся, вы ведь это каждый вечер друг другу делаете. Я намекну: лишняя дырка в обгаженной заднице Физика от стрелы, а не от того, что он в ней постоянно пальцем ковыряется. И в мертвяках там тоже стрелы торчали, такие же. Дорогие, между прочим, стрелы. Даже полный кретин знает, что стрелы не с небес прилетают. Так что, получается, это моя поляна, с моими мертвяками. Ситуацию любой умный человек просчитает влет, просто увидев лук у меня в руке и сопоставив одно с другим. Но, так как вы к умным никаким боком не относитесь, я вас прощаю. Тем более мы, похоже, попали по полной в одну звериную яму. Не вижу смысла собачиться из-за нескольких споранов.

— Да ты, получается, мажор, — хмыкнул Физик.

— С чего бы это?