Восемнадцатое мгновение весны

– Барт сообщил, что второго зовут Артур Хесслер. Оба они немцы, из военнопленных. Прошли специальную подготовку как радисты. Задание Хесслера Барт не знает…

– Какое задание имел сам Барт? – нетерпеливо спросил Мюллер.

– Барт должен был восстановить связь с двумя людьми и передавать получаемую от них информацию. Первый источник – ученый, химик Куммеров, а второй… – Копков замолчал, не решаясь продолжать.

– Ну, не тяни, кто второй? – нетерпеливо спросил Мюллер.

– Второй – хауптштурмфюрер СС Вильгельм Леман из отдела четыре Е.

– Что-о? Дядюшка Вилли? Не может быть? – невольно вырвалось у группенфюрера.

Кличку «дядюшка Вилли» Леману присвоили в гестапо за почтенный возраст и добродушный характер. Несколько минут Мюллер молчал не в силах осмыслить услышанное. В его управлении предатель! Чудовищно! Это просто не укладывалось в голове.

– Это точно? Ошибки быть не могло?

– Все сходится, группенфюрер. Барт назвал адрес его местожительства – Кармен-Сильваштрассе, 24, номер домашнего телефона, пароль и отзыв, описал внешний вид. Все сходится.

– Как они должны встретиться?

– Разработаны условия: пароль и отзыв. Встреча на другой день по обусловленному адресу на улице. Может, организовать для подстраховки их встречу?

– Нет, – живо возразил Мюллер. – Не надо…

Он задумался. Через какое-то время поднял голову, подошел вплотную к Копкову и, глядя снизу вверх прямо в зрачки его глаз, жестко проговорил:

– Дружище, Хорст! На тебя возлагается ответственная задача.

Сейчас поедешь в Управление и через дежурного, как обычно это делается, срочно вызовешь Лемана к месту службы. Машину пошлешь только с шофером. Жди его у входа. Как только он войдет – обыскать, изъять оружие, переодеть в гражданское, если он будет в форме, и отвести в подвал, в камеру. Никому ни слова, Гуппенкотену[45] я позвоню. Помни: Леман опытный полицейский, поэтому все должно быть как обычно, до мелочей. Понял?

– Есть, группенфюрер!

Копков вскинул руку и вышел из кабинета.

«Так, нужно подобрать трех надежных следователей и пусть приступают к делу, – размышлял Мюллер, расхаживая по кабинету. – Их нужно предупредить: биографией, работой не интересоваться. Их задача – привести его в такое состояние, чтобы он согласился дать показания. Потом его допрошу я сам. Да, он чем-то серьезно болен. Чем же? Ага, вспомнил, диабетом. Предупредить следователей, нашего врача. Ежедневно давать таблетки, обращаться так, чтобы он раньше времени не умер. Кажется, все!»

После этого он вернулся в гостиную. Но игра уже не клеилась, и Эйхман это сразу почувствовал. Он извинился и стал прощаться, сославшись на занятость по работе.

За Эйхманом потянулись другие чиновники. Вскоре гостиная опустела. Остался лишь один Шольц.

– Что-нибудь неприятное? – осторожно спросил Шольц. Он неспешно расхаживал по гостиной и собирал на поднос посуду. Мюллер сидел в кресле в глубокой задумчивости, попыхивая своей неизменной сигарой. Наконец, стряхнув пепел, он сказал:

– Да. Обнаружилось, что один из чиновников моего управления работает на Советы.

– Ошибка исключена?

– Все сходится. Черт, неужели он так обиделся, что я понизил его в должности! – и он опять замолчал.

Шольц продолжал бесшумно заниматься уборкой.

– Как это некстати сейчас! – неожиданно с досадой проговорил Мюллер. – Вот-вот должен решиться вопрос с назначением начальника всего РСХА, и тут на тебе! Если об этом узнает Борман со своей шайкой, они сразу подымут шум против меня. И так напакостят, где могут…

После убийства в Праге летом этого года шефа Главного управления имперской безопасности Гайдриха должность начальника главка оставалась вакантной. Рассматривались несколько кандидатов, в том числе и Мюллер, и все ожидали решения по этому вопросу самого Гитлера.

Против Мюллера тайно интриговал Борман. Руководитель партийной канцелярии и верхушка СД были против шефа гестапо, так как знали, что в течение ряда лет он собирает компрометирующие материалы на членов партии в связи с превышением ими полномочий или совершением других правонарушений. Гайдрих был единственны в высшей нацистской иерархии, который всегда его поддерживал. Теперь приходилось рассчитывать только на свои силы.

– Черт с ней, с должностью, Генрих! – воскликнул Шольц. – Тут надо думать, как голову сберечь. Если об этом узнает фюрер, последствия могут быть самые неожиданные.

– Я знаю и над этим думаю, – сказал Мюллер. После некоторого молчания он добавил: – Я приказал Копкову без шума его арестовать и поместить в одной из камер нашего управления. Знать об этом будет ограниченный круг надежных людей.

– У кого он работает?

– У Гуппенкотена, которому придется все рассказать, но он парень с головой, надежный. Опасен Шелленберг: тот, если узнает, сразу же побежит к Гиммлеру. Но, я думаю, если с ним предварительно поговорить, он тоже будет молчать. Ведь этот Леман был у него заместителем, когда Вальтер возглавлял контрразведку.

– А кто его выдвигал?