Восемнадцатое мгновение весны

– Арест Тельмана – это их рук дело, – продолжил Вилли. – Вообще, к арестам сейчас привлекли всех полицейских… В моторизованные части при гестапо влили целую группу белых эмигрантов из России. Надеются, что эти русские покажут свою преданность в борьбе с коммунистами. Их фамилии я сообщу позже. Вот список лиц, подлежащих аресту в ближайшее время, – он протянул под столом два листа бумаги, исписанных мелким почерком.

– Что слышно о Тельмане?

– Тельман жив, здоров, содержится в тюрьме Моабит. Я видел его издали, когда мы водворяли в камеры группу Шеера. Если вновь попаду в тюрьму, постараюсь собрать побольше сведений.

– Что происходит в городе? – спросил Клесмет.

– Штурмовики распоясались, бесчинствуют, убивают людей. Карательные отряды создаются стихийно, и каждый из них стремится урвать как можно больше. В первых рядах штурмовиков выступают «старые бойцы», которых мы раньше ловили и сажали в тюрьмы.

Перед глазами Вилли возникли события сегодняшнего дня. Пытаясь хоть как-то упорядочить действия штурмовиков, Дильс собрал группу из чиновников полиции, в которую попал и Леман, и направился с ним инспектировать их логовища. Первой оказалась пещера пыток на четвертом этаже дома НСДАП. Картина ужасная… Полы в комнатах устланы соломой. Обнаруженные жертвы умирали от истощения. Много дней подряд они провели в узких шкафах, где у них выбивали признания. Дюжина головорезов через каждые несколько часов их избивала резиновыми жгутами и железными палками. У всех были выбиты зубы и переломаны кости. Когда полицейские вошли, эти живые скелеты лежали рядами на гнилой соломе. Не нашлось ни одного человека, на теле которого не было бы синих, желтых и зеленых полос от жесточайших избиений. У многих совершенно заплыли глаза, под носом были кровавые струпья. Не слышно было ни стонов, ни жалоб – все безмолвно ждали смерти или новых мучений.

На Кантштрассе отряд СА мучил и христиан, и евреев. Жертвы, у которых были деньги, откупались и ускользали. Те искалеченные, кто выходил на волю, не осмеливались произнести ни слова.

Самым неприступным логовом оказался «Колумбия-хауз». Там хозяйничали эсэсовцы, а начальником был некий Тойфль – садист такой, что его побаивались даже свои подчиненные.

Дело не ограничивалось подобными «дикими концлагерями». Время от времени штурмовики устраивали уличные побоища, как, например, резня коммунистов в рабочем пригороде Берлина Кеппенинге. Там коммунистов и социал-демократов заставляли пить серную кислоту, одну из жертв поджарили на открытом огне, других зверски избивали плетьми.

Едва группа вернулась с обхода, как наткнулась на пьяного Карла Эрнста со штурмовиками в коридоре полицай-президиума. Эрнст во всю глотку орал на Артура Небе, начальника отдела. Небе робко пытался его успокоить.

– Я вас выпорю, как собаку, – закричал в ответ Эрнст, – Я знаю все ваши уловки. Подлец, от злости вы аж пожелтели!

Увидев Дильса, Эрнст кинулся к нему:

– Пусть этот хитрец жалуется на меня идиоту Далюге, шефу прусской полиции. Ведь Далюге покровительствует ему, не так ли?

– В чем дело, Брюгге? – обратился Дильс к чиновнику, спрятавшемуся за спины товарищей и имевшему весьма потрепанный вид.

Оказалось, что Эрнст со своими молодчиками проник в здание полиции и избил Брюгге, который осмелился задержать одного из штурмовиков Эрнста за шантаж.

– Как он посмел! – ревел Эрнст. – Свинья! Арестовать старого борца!

– Ну хорошо, Эрнст, успокойтесь. Будем считать, что это недоразумение, – сказал Дильс. – Успокойтесь, стоит ли расстраиваться из-за таких пустяков!

– Ладно, – заявил Эрнст. – У вас виски есть?

И со всей свитой он повалил в кабинет Дильса. Туда пошли любопытные чиновники, хотелось узнать, чем все это закончится.

– Вот так, мой дорогой Эрнст, – с улыбкой заявил Дильс, наливая ему в стакан виски. – Я застал вас на месте преступления. Вы избили и пытались запугать представителя государства. Это недопустимо!

– Ха-ха-ха! Государственная власть! – начал заводиться Эрнст. – Государственная власть – это мы! Да я тебя сейчас убью, скотина! – взбеленился он и потянулся рукой к кобуре за пистолетом. Друзья схватили его под мышки и потащили из кабинета.

– Знай! Пуля для тебя отлита! – кричал он, пытаясь вырваться из объятий друзей.

О случившемся Дильс доложил Герингу. Видя, что дело принимает дурной оборот и штурмовики выходят из-под контроля, Геринг для начала поручил Дильсу ликвидировать созданные ими концлагеря…