Восемнадцатое мгновение весны

Леман молча вернул Пагелю паспорт, повернулся и направился к сараю. Там в углу лежали аккуратно сложенные друг на друга четыре мешка с цементом. Неподалеку от сарая на земле виднелись свежие следы от протекторов грузовика, а также пыль на земле в том месте, где мешки сбрасывались с машины на землю.

Рассказ Бомлера подтверждался фактами и представлялся Вилли правдоподобным. Теперь стал понятен и его страх, и то, почему он попытался скрыть от Лемана свои отношения с шофером Гербертом.

Он сознавал незаконность совершенного акта обмена и не без оснований страшился ответственности. Рассуждал он, наверное, так: окорок, шнапс увезли, а теперь, если узнают, и цемент отберут, и самого его осудят за расхищение имущества. И потому, во избежание неприятностей, сделку с Гербертом, по его разумению, безусловно следовало утаить.

Жизнь на хуторах вынуждала людей всячески приспосабливаться, и Бомлер не представлял собой исключения.

Отобрав письменное объяснение и предупредив Бомлера и его жену, чтобы они о разговоре никому ничего не сболтнули, Леман с напарником забрались в «опель» и направились в расположение конторы по строительству аэродрома.

В невеселом раздумье они двигались по пыльной, разбитой грузовиками дороге. «Надо подстраховаться и поручить Штеле сделать запрос в отношении Пагеля, – подумал Леман. – Пока письмо дойдет до Берлина, пока придет ответ – Пагель скроется. Он не дурак, все понимает».

Как только «опель» подъехал к конторе управления по строительству, расположившейся рядом со складом, Штеле вышел из машины и, пока Леман объяснялся у въезда с охранником, прошел на территорию склада.

А Вилли направился к одноэтажному бараку, где помещалась контора строительства, и разыскал начальника склада, пожилого толстого мужчину, весьма подвижного и сообразительного. Узнав, что Леман из центрального аппарата гестапо, он оставил все свои дела, провел его в свой просторный кабинет, попросил всех выйти и только тогда, усевшись сам и усадив Лемана, спросил, что его интересует.

– Меня интересует «бюсинг», последние цифры номера 17, шофера зовут Герберт.

– Это наша машина. А что случилось?

– Пока ничего, – успокоил его Леман. – Она недавно вернулась со стороны причала.

– К причалу у нас регулярно машины ездят за грузом, который доставляется на баржах. Была ли сегодня на пристани та машина, которая вас интересует, я точно не знаю: транспортом занимается мой заместитель… Сейчас выясню, – пообещал начальник и поднялся.

– А шофера вы знаете?

– Вы говорите, номер заканчивается на цифру 17… Зовут Герберт…. Это, наверное, Герберт Янке… Откровенно говоря, знаю его мало. Он у нас недавно, месяца два. Но плохого ничего сказать не могу. Шофер как все, ничем не выделяется.

– Я хочу побеседовать с ним, а также ознакомиться с журналом регистрации личного состава, – официальным тоном объявил Леман.

– Понятно.

Выйдя из кабинета, начальник склада что-то сказал мелкому чиновнику. Тот подвел его к канцелярскому шкафу, который стоял в углу комнаты.

Шкаф открыли, и начальник принялся в нем рыться. Он, как видно, был хорошо вышколен, лишних вопросов не задавал: во всех его действиях чувствовалась спокойная деловитость старого служаки.

В дверь постучали.

– Войдите!

– Шофер Янке! Вызывали? – доложил вошедший.

Леман увидел перед собой невысокого худого блондина с голубыми плутоватыми глазами на бледном немытом лице. На Янке были грязные шаровары и старый помятый китель, а на ногах сапоги с короткими широкими голенищами.

Он перевел взгляд с начальника на незнакомого чиновника, восседавшего за столом шефа, и, не ожидая для себя ничего хорошего, сразу насторожился.

– Садись, – предложил начальник.

Янке сел на предложенный стул в шагах трех от стола и снова быстро взглянул на Лемана.

– Господин хочет с тобой побеседовать, – начальник склада кивнул в сторону Лемана.

– По какому вопросу? – прищурился Янке.

– Сейчас узнаешь, – сказал начальник склада и, наклонившись к уху Лемана, тихо спросил:

– Мне выйти?

– Да, пожалуйста.

Подождав, пока за начальником закроется дверь, Леман приступил к беседе. Вначале Вилли задал несколько общих вопросов: откуда родом, с какого времени здесь на стройке, доволен ли работой, много ли приходится ездить, куда и с каким грузом.

Янке отвечал не спеша и довольно лаконично, обдумывая каждое слово и избегая при этом смотреть Леману в глаза.

– Сегодня куда-нибудь ездили?

– Ездил… К причалу. Мешки с цементом возил… Вот маршрутный лист, – Янке с готовностью достал из кармана кителя сложенный вчетверо помятый листок бумаги и, развернув, положил на стол перед Леманом.

– Вы по дороге делали где-нибудь остановки?

– Нет, не делал.

– Может, подвозили кого-нибудь?

– Нет. А кого здесь подвозить? Разве рабочих из склада на пристань…

– Какой номер вашей машины?

– 24-3817.

Он говорил так убедительно, что можно было ему поверить. Можно, если бы Леман своими собственными глазами не видел, как «бюсинг» Янке выезжал из двора фермы.