Восемнадцатый

Дебора Совинсон появилась на базе десять лет назад, вместе с остальными аделаирскими вейверами. Люди, вернувшиеся из этой страшной, непомерно затянувшейся для первой волны экспедиции, привезли бесценный опыт по выживанию в негостеприимном космосе, и Владимир, тогда еще только набиравший свою команду, сделал все, чтобы внедрить их наработки. И, конечно, Семенов был против того, чтобы возвращенцы с Аделаира куда-то улетали, но тогда, пять лет назад, он не сказал ни слова, потому что видел, как наливался зеленью индикатор состояния на шее Деборы в тот момент, когда она узнала о новой экспедиции. В первый свой Ад она летела с номером 7. Во второй - 38. Вроде бы, чем больше номер, тем выше шанс вернуться. С Нью-Цереры не вернулся сорок первый. Альберт. Владимир знал, что тот просто взял и вышел в шлюзовую камеру, запер люк со стороны станции и открыл внешний. И выпал в вакуум. Без скафандра. Это было дико и совершенно невозможно. Альберт, общительный и веселый парень, уже на Аделаир летел тридцать пятым. Он был из тех, кого не вывели и воспитали в специальном лагере, а отобрали из обычных людей. После возвращения он стал рупором команды, активно продвигая подходы, созданные его товарищами. Пожалуй, без него такое быстрое и широкое признание их достижений было бы невозможным. “Если бы Альберт был жив, у руководства не было бы повода для отказа…” Но Альберт выбрал шлюз.

После возвращения с Нью-Цереры аделаировцы в течение месяца вернулись к работе на базе. Экспедиции второго вейва собирают и готовят заранее, кастомизируя под конкретную планету после получения позитивных разведочных данных с одной из миссий первой волны. Команда Семенова была назначена на Вудвейл за полгода до отлета к Нью-Церере, и аделаировцы, увлеченные своей экспедицией, знали лишь название, но по возвращении они активно включились в адаптацию программы колонизации под конкретный мир. В течение нескольких месяцев Ямакава втянул в работу всех остальных вернувшихся с Нью-Цереры, и поднимающаяся было волна самоубийств среди них, казалось, приостановилась. “Надолго ли?” Все возвращенцы носили на шеях индикаторы состояния, никогда не скрывая их под одеждой, и Владимир видел, как с оранжевых они со временем желтеют, и даже переходят в лимонный, почти желто-зеленый, но не далее. “Нет, не все.”

На утро после того памятного “чаепития” Вернон заблокировал Миру доступ к своему индикатору через информационную систему, оставив лишь критические оповещения. Своей команде, видимо, тоже, потому что Семенов не раз замечал обеспокоенные взгляды Деборы. С того дня Ямакава носил исключительно свитера с высоким воротником, так что показания датчиков были доступны только специалистам команды восстановления. Владимиру в пору было обидеться на такое отношение, и, теоретически, начальник экспедиции мог получить доступ к этим данным по неофициальным каналам, но он слишком хорошо знал Вернона. “От чего ты нас всех опять защищаешь, зараза?!”

Невеселые мысли Семенова прервал сигнал вызова. На экране возник директор программы вейвов. “Черт!” Роберт выглядел напряженным и встревоженным. И, похоже, звонил из флаера.

– Добрый день, - ровно произнес Семенов, ничем не выдавая своего беспокойства.

– Добрый, - приветствие директора было еще более пустым, даже не дань формальности, а просто рефлекс. - Владимир, мне нужно кое-что сообщить тебе и Ямакаве. Это весьма срочно, поэтому я жду вас в малом конференц-зале базы через полчаса.

“Весьма?!” Мир мгновение смотрел на потемневший экран. Он никогда еще не видел Левицки, этого мастера дипломатии и интриг, настолько взволнованным. “Что это за новость, что ты лично прилетел за тысячу километров, чтобы сообщить ее?”

Владимир уже занес палец над кнопкой вызова напротив контакта Ямакавы, как увидел того прямо под окном кабинета. За плечом Вернона стояла Дебора, и, похоже, вейверы о чем-то спорили с парнями из команды спасателей. Невесело усмехнувшись, Семенов встал и направился на улицу.

– Послушайте, я понимаю, зачем мне практика по приему родов, но почему я должен две недели вручную выкармливать новорожденного?! - громко возмущался Серж, один из спасателей. - Вероятность того, что это кому-то пригодится, меньше одной пятидесятетысячной! Да и то, цифра явно завышена, за сотню лет это не потребовалось ни-ра-зу!

Семенов хотел уже окликнуть Ямакаву, но остановился в дверном проеме, так и не выйдя на улицу. Что-то было неправильно в этой сцене, и в следующий момент Мир понял, что. За спиной Сержа стоял его командир, Арчи Сильвергейм. Отважный весельчак, открытый и честный, душа любой компании, но вместе с тем талантливый лидер, Арчи всегда горой стоял за команду, и за свой отряд. “Именно что горой”. Как и Вервольф, Арчибальд был носителем Bear. Загорелый, белобрысый, вихрастый, с веснушками через всё лицо и яркими синими глазами, размером он был так же огромен, как Ямакава. И почему-то сейчас он молчал. А вот Вернон - нет:

– Если этого никогда не случалось, значит, больше шансов, что именно на Вудвейле это произойдет.