Вошь на гребешке (СИ)

  Ей было тошно слушать поучения. И тем более - принимать их на виду у своих людей...

  Влад снова ушел с головой в память. Там Лэти гладила мех своего буга. Имя его Руд - поймал пояснение Влад. Буг первой дамы юга представился внятно: он был подобен рудному клинку силой и умением сливаться с хозяйкой, не теряя себя и не унижая её рабским подчинением. Руд - белый буг с узором редких темных точек и штрихов. Единственный в своем роде, ведь он сберегает память о первом общем бое.

  То была худшая из лютых зим в памяти людей Арода. Твари так насели, что кровь заливала стены замка, и юный Руд выкупался в ней с головой... Черные штрихи и точки - крохи сухого меха, не запятнанного тогда бурым и алым. Страшный бой. Второй вальз замка, вот кем была Лэти - и вдруг ей пришлось принять подвеску с огнивом и назваться дамой Арода, исполнив волю умирающего брата. Роггар стоял рядом и не боялся плакать, не скрывал слабость: уходит по последнему корню лучший друг...

  Когда Роггара принесли мертвого, Лэти с запоздалым ужасом думала: о потере друга страдал - или проявил в слезах неутоленную жажду приятия огнива? Был ли хоть один день в их общей жизни, когда Роггар не стремился к власти и вел себя искренне? Стоит ли помнить его слова - и как их забыть, если каждое каждое выжжено на душе и сушит её, губит сомнениями.

  - Ахаш сказал: глянуть на месте, - снова вмешался в воспоминания анг.

  - Значит, нашлось особенное место, - проговорила Лэти и осознала сказанное даже чуть позже, чем кивнул анг. Пришлось тряхнуть головой, прогоняя рассеянность. - Я задумалась. Прими заботу о людях и ковчеге, вернусь скоро.

  Руд напружинился и выпрыгнул из общего строя вверх и вбок, пересекая одним рывком все три внешние линии защиты. Он, как и подобает бугу хозяйки замка, двигался безупречно. А что чиркнул когтем по уху соседнего буга - так тот некстати поднял голову. Лэти дрогнула уголком губ и не одернула Руда. В их паре хотя бы буг имеет право не таскать на шее цепь с огнивом и не быть хозяином. Пусть шалит. Он вошел в силу и жаждет показать себя.

  Белый зверь в два прыжка достиг опушки и помчался, пластаясь над самым снегом, скользя под ветвями на брюхе и лишь иногда позволяя себе обзорный прыжок, ранящий толстую зимнюю кору на стволах высоко, почти в главной кроне. Следа разведки не было, Руд уверенно шел короткой срезкой, по наитию. Лэти не мешала: её ощущение пути совпадало с выбором зверя.

  Впереди блеснула просветом поляна, буг присел и выставил лапы, всеми силами замедляя бег. Принюхался, взрыкнул дважды, коротко. Так он отмечал главный страх всякого зверя.

  - Черы зимой не ходят по лесу, - успокоила Лэти. - Старый след. Летний.

  Руд снова принюхался, обиженно вздохнул: я-то понимаю, что свежий, как можно не верить? Лэти нахмурилась, но сделала вид, что буг прав. Даже извлекла из ножен клинок, тронула кончиками пальцев лезвие, испросив мнение живой стали. Клинок дремал, и буг счел это хорошей новостью. Беспечно хлестнул хвостом по ветвям и не стал отращивать шипы даже на грудине. Уверено выступил на поляну: он несет первую даму юга.

  Анги обернулись, Ахаш - огромный, непререкаемый - зыркнул зверем и сразу поздоровался, толкнув подбородком ключичную ложбинку: шеи нет, потому для него это движение обычное. Так он и в бой идет, и друзей привечает. То и другое совершает с неизменной безмятежностью... А сейчас - надо же - растерян и напряжен. Лэти поймала настроение в постановке плеч, в неуловимом переборе пальцев по бедру. Толстые и крепкие, как корни - они трогали душу клинка, спящего в ножнах, беспокоя его лишь мысленно.

  Еще несколько шагов буга, каждый шире распахивает поляну перед взором. Снег лежит концентрическими валами. Внутренние на вид малы, остро обозначены и расположены часто, внешние делаются с каждым следующим кругом выше, но обретают пологость.

  Лэти позволила всем заметить, как её бровь вопросительно движется вверх.

  - Лес взволновался, корни подались, - согласился с молчаливым вопросом Ахаш. - Когда на нас пошел вал льда, не было нападения. Нас достала волна большого непокоя, колыхнула она всю границу. Вырвалась отсюда.

  - Запад что сказал?

  - Прикажи, - Ахаш прямо глянул на свою даму и подчеркнул слово ударением, - спрошу.

  Лэти позволила улыбке стать внятной. Она знала, как знал и Ахаш: приказа не последует. После страшного вечера, когда тело Роггара отдали дикому лесу без чести и упоминания имени, Ахаш пошел к вальзам запада. Что сказал им, неизвестно. Только к ночи закатный дар в замке проредился: ушли все, кроме пяти, самых упрямых... Кто-то знал за собой ошибку, а кто-то не одолел страха. Ахаш выше любого человека замка на голову, его и буги опасаются издали. Но при этом пока ни один враг не мог сказать, что анг недостаточно быстр. Вальзы запада решили лично не проверять чужих утверждений.

  - Наши не могли ни учудить такого, ни дать знак, - с нажимом отметила Лэти.

  - Но это, - Ахаш ткнул себе за спину квадратной ладонью, - запад. Такой запад, что и слов не подобрать. Дикий прямо. Наитный(90).