Вошь на гребешке (СИ)

   Ответа она не разобрала, окончательно проваливаясь в небытие, даже не успев пояснить старику, как же надлежит ухаживать за исчерпавшим себя рудным крапом доспеха...

   (82) Хорм - в иерархии исподья ранг хорма довольно высок. Ему уже дозволяется командовать, думать и исполнять сложные задания.

   (83) Шаас - враг очень серьёзный. Большинство зимних набегов в Нитль возглавляют именно шаасы. Уничтожить их удается редко: если проводить аналогии, они не анги своего мира, а скорее вальзы, взрослые и сильные. Им подвластны очень солидные ресурсы, накапливаемые особым образом. Кроме того, они отчасти способны работать и напрямую с силами стихий.

   Глава 15. Милена. За все надо платить

   Москва, гольф-клуб близ МКАД, день после памятного сытного ужина

   Бурный вечер, растянувшийся далеко за полночь, обеспечил Милену сладчайшим сном и весьма приятными воспоминаниями. В полудреме она вздыхала, поглаживая ворот толстого халата. Если бы подобные ей вальзы решили захватить плоскость, мир сдался бы на их милость охотно и даже радостно. Увы, надо быть исподником, чтобы желать зрелищных побед. После ведь придется править. Неизбежно. По мнению Милены, ничего более скучного и мерзкого представить нельзя. Да, ей приятно царить - хорошее слово здешнего языка. Ей лестно ловить взоры, вздохи. Но править - это совсем иное.

   Правят, погрязая в делах и склоках, как в гнилом болоте.

   Царят - в умах и сердцах, не опускаясь до ничтожной обыденности.

   - Милена, не хочу мешать тебе отдыхать, я ужас как боюсь выходить из дома, но Мишка голодный, уже три часа дня и... - шепотом сообщила Маришка в щель двери и запнулась, тяжко переживая собственные, уже красочно придуманные, наглость и невоспитанность. - ... и ты обещала, что мы тихо покушаем в другом месте.

   - Сядь сюда, - велела Милена, открывая глаза.

   Маришка прокралась мышонком и села на край широченной кровати. Бунгало строили неглупые люди, - полагала Милена. Окна велики и света много, шторы имеют приятный оттенок, невесомая вторая занавесь трепещет сиянием, шелковисто блестит вроде бы без всякой материальной основы. Уютно, и... как они тут говорят? Стильно.

   - Ты не выпила ни глотка за весь вечер.

   - Не люблю спиртное, - соврала Маришка, сразу выдавая себя и поспешностью, и старательно отведенным взглядом.

   - Как же говорили в больнице? - нахмурилась Милена, зевнула и сладко потянулась, царапая ногтями простыню и вслушиваясь в звук. - Залетела от ушлепка? Надуло ветром, и еще...

   - Почему ты вздумала учить язык в больнице, а не в... консерватории? - отчаялась Маришка, краснея до корней волос и смаргивая слезинки. - Не надо так.

   - Твой мужчина хоть знает?

   - Владик? Понимаешь, он и Мишку-то принял не особенно радостно... То есть не так, просто дети шумные, мешают работать, а Влад много трудится, он теперь один у нас добывает деньги. Он нас не бросает, он...

   - Говнюк, слабак, ушлепок, - снова потянулась Милена и подмигнула Маришке, готовой расплакаться. - Почему бы тебе не сказать решительным тоном, чтобы я заткнулась? Было бы своевременно. Ты понимаешь, что иногда людям нравится доводить тебя, потому что ты позволяешь им это? Надо время от времени не защищать отсутствующего папашу, а заботиться о себе, своем душевном покое и своей территории. Семья - твоя территория. Скажи, что я лезу не туда и мне пора заткнуться. Давай, попробуй.

   - Миленочка...

   - ... ты сволочь, - часто хлопая ресницами, передразнила Милена и расхохоталась, дрыгая ногами. - Да. Я иногда сволочь. Знаю. Это ты понятия не имеешь, какая же я сволочь... опять же иногда. Продолжим обсуждать папашу? Я не против.

   - Не надо так.

   - Скажи, что я перешла границу и должна извиниться. Давай, я почти начинаю злиться. Сколько можно всех прощать и прятаться в дупле? Иногда я ненавижу вас, среброточивых. Вы всемогущи и полны гнили недеяния. Увы, одно неотделимо от другого, закон мира. Вы умеете создавать серебро, поскольку сострадаете. Вы сострадаете, поскольку способны понимать и принимать то, что нельзя нормальным людям ни понять, ни тем более принять. Другие под вас... как же это будет? Косят, да? Вот, они косят под вас, не имея в душе сострадания. Получается у них куда ловчее. Им верят и их уважают, а вас полагают дурами.

   - Что получается у... них?

   - Загонять вас в дупла, гасить и уродовать, - сухо пояснила Милена. - Кажется, таких называют циниками, если я верно уловила оттенки смысла. Хорошо, что у того старого профессора приключилось обострение язвы, я усвоила не только грязные слова. Цинизм. Запомни, этому не надо сострадать, за это надо давать в морду. Резко и больно. Они тебя не пожалеют, они не умеют... Ладно, не плачь. Я извиняюсь просто так, без твоих упреков. Прости, папашу больше не обсуждаем, обещаю. - Милена покосилась на приятельницу, красиво вздернула губку и шепотом добавила, наклоняясь ближе: - И давно ты не рассказываешь ему о втором ребенке?