Вошедшие в ковчег. Тайное свидание

Я двинулся вперед, толкая кресло. Мне должна быть известна планировка этого здания. Я знаю точно: мы на втором этаже. Стало быть, надо найти путь наверх или вниз. Лестница почти полностью разрушена — постараюсь отыскать ту самую уборную. Я шел. И на ходу пытался мысленно воспроизвести план здания, проводя линии, перемещая, стирая их. Но почему-то никак не мог обнаружить уборную, хотя она явно была где-то здесь. Время от времени мне попадались уборные, но там стояли унитазы и через них было не пролезть.

Прошло часов десять, свет карманного фонаря начал тускнеть. Мой первоначальный оптимизм скатывался все ниже и постепенно сменился удушающим страхом. Я вставил батарейку в передатчик и стал украдкой взывать о помощи. Персонально не обращаясь ни к кому, я лишь монотонно спрашивал о дороге.

Обессилев, я отключил передатчик и тайком обнял девочку. Она все больше теряла человеческий облик.

Батарейка фонаря села окончательно. Теперь уж я вопил в передатчик. Я обращался к жеребцу. Взывал к нему во весь голос — сознавался, что болен, обещал быть безупречным больным.

Циферблат часов в темноте не разглядеть, и я не знал, сколько прошло дней. Не осталось еды, кончилось питье. Обессилев, я отключал передатчик и обнимал девочку. Она почти на замечала меня. Наконец села и батарейка передатчика, я мог, не опасаясь появления посторонних, обнимать девочку.

Я жевал одеяло, бывшее прежде матерью девочки, слизывал капли воды с бетонных стен, из последних сил стараясь продлить сокровенное свидание с одним-единственным человеком, — кто теперь меня за это осудит? И как бы я ни упорствовал, ни спорил, обойденный во времени завтрашней газетой, я то и дело умирал в прошлом, которое было ненаступившим завтрашним днем. Умирал, прижимая к груди любимую, — на тайном нашем свидании…

__________