Вошедшие в ковчег

— Терпеть не могу насилия. — Продавец насекомых уступил нам дорогу и вынул из своей сумки тушеную рыбу в бамбуковых листьях. — Поедим? За разговорами совсем забыли о еде. А кофе на голодный желудок — яд. Возбуждает, да еще и вызывает запор.

Взяв четыре порции рыбы, я, волоча все еще затекшие ноги, направился вслед за женщиной. Спустившись на три ступеньки, я оказался за опорой, и мостик пропал из моего поля зрения. Послышался голос зазывалы:

— Аккуратненький станочек. Даже крысиный зуб на нем можно выточить.

— Миниатюрный станок для мелких изделий, — ответил продавец насекомых с набитым ртом. — Мне давно хотелось поработать на таком.

9. Снова об унитазе

Чем больше я смотрю на этот унитаз, тем чуднее он мне кажется...

Волнующий шепот женщины. Действительно, унитаз чудной. Прежде всего, он совершенно одинаковый спереди и сзади. Когда сидишь на нем, чувствуешь себя незащищенным и хочется, чтобы за спиной находилось хотя бы какое-нибудь укрытие. В таком огромном помещении, как эта заброшенная каменоломня, необходима за спиной стена, тогда чувствуешь себя увереннее. Первое время я страдал от этого ужасными запорами. Никакое слабительное не помогало, через неделю начался шум в ушах, на десятый день в глазах появился туман. Ставил клизмы — результат оказался еще плачевнее. Я просиживал на унитазе по два дня. Думал, мне конец. Врачи ничем не могли помочь.

Как ни странно, спасла меня обычная книжка для семейного пользования под названием «Домашнее врачевание». В ней содержались гораздо более полезные советы, чем те, которые мне давали врачи. Оказалось, что мои запоры вызваны особыми причинами. Я человек очень беспокойный, что вообще-то несвойственно полным людям, и два-три раза в год (когда приходится встречаться с неприятными людьми, например, с Тупым Кабаном, или когда вызывают в полицию за нарушение правил уличного движения) меня обязательно прохватывает понос. А после него — страшнейший запор. В руководстве такие запоры предлагалось лечить бускопаном. Результат оказался потрясающим.

Мне кажется, я привык к огромным размерам каменоломни благодаря долгой и тяжелой борьбе со своим недугом. В любую минуту я мог устроиться на унитазе с какой угодно стороны — спереди или сзади, слева или справа. Кроме того, когда исчезло предубеждение, я стал использовать его для самых разных надобностей. Прежде всего — как мусоропровод. К тому же, рядом находилась мойка, и здесь удобно было устроить кухню. Дожидаясь, пока нагреется сковорода, я мог использовать унитаз как стул и спокойно покурить. Я не считал нужным слезать с него даже когда ел и пил кофе. Сидя на унитазе и отхлебывая из чашки, я совершал увлекательные путешествия с помощью аэрофотоснимков, изучал результаты промеров каменоломни, которые производил ежедневно. Так, постепенно, моя жизнь стала все больше концентрироваться вокруг унитаза. Неожиданно для себя я, можно сказать, превращался в юпкетчера.

Мойка находилась в метре от пола и изнутри была покрыта голубой эмалью. Тщательно отделанная, она напоминала по форме спортивный кубок. Однажды я заметил, что потолок над мойкой заделан замазкой. Отковыряв ее ножом, я обнаружил водопроводную трубу. Стоило ослабить гайку, как мощной струей ударила вода. Я заменил гайку краном, провел электричество, поставил небольшой холодильник и приладил лампу дневного света. Потом установил большую электрическую плиту и повесил полку для продуктов. Все это закрывалось деревянной складной ширмой. На такой высоте, чтобы можно было дотянуться, встав на унитаз, я повесил еще одну полку. Благодаря окантованным резиной раздвижным стеклянным дверцам она герметично закрывалась. Там я хранил фотопринадлежности, предметы, которые использовал в своих путешествиях (карты, сделанные с помощью аэрофотосъемки), измерительную аппаратуру... Не забыл и о мерах защиты. Если бы кто-либо попытался открыть дверцы, не повернув предварительно потайной выключатель, его сначала ударило бы током, а потом вырвалась бы струя слезоточивого газа. Я решил, что лучше всего будет поместить юпкетчера рядом с фотопринадлежностями.

Я раздвинул штору. Автоматически зажегся свет над мойкой.

— Красиво, будто выложено мрамором, — прошептала женщина.

— Это так называемый водный сланец, он ярко блестит от влаги. Поэтому его еще именуют водяным камнем. Но стоит ему высохнуть — покрывается налетом, точно пылью, в этом его главный недостаток, и здания, облицованные таким камнем, лет через пять становятся похожими на рисовую лепешку. Из-за этого, наверное, и прекратили добычу.

— Да-а, здесь у вас не чувствуется женской руки, — многозначительно засмеялась женщина, увидев в мойке грязную посуду, накопившуюся за пять дней.

— Откуда ей здесь взяться?

— Помыть?

— Не беспокойтесь. У меня заведен порядок мыть посуду раз в неделю. — Я разделил тушеную рыбу, которую мне дал продавец насекомых, часть положил в рот, другую протянул женщине. — Надо бы ее в холодильнике держать, но она только что куплена и, думаю, испортиться не успела.