Вошедшие в ковчег

— Нет, пожалуй, воздержусь. Я не тот человек, который ради того, чтобы выжить, пойдет по трупам. Непомерное вожделение — тяжкий грех.

Разумный ответ. Попал в самое больное место.

— Неужели не понятно, ведь я предлагаю билет в обмен на оставшихся юпкетчеров.

— Поговорим об этом позже, не будем спешить.

— Вы не отдаете себе отчета в том, что нас ждет. Катастрофа надвигается, она вот-вот разразится. Вы газеты читаете?

— Что значит «вот-вот»?

— Возможно, даже завтра — я бы не удивился.

— Значит, не сегодня, а завтра?

— Я говорю условно. Может быть, в следующее же мгновение. Во всяком случае, она надвигается.

— Держу пари.

— Какое?

— Наступит ли через десять секунд, — он положил палец на кнопку секундомера своих часов, — катастрофа, как вы утверждаете. Ставлю десять тысяч, что не наступит.

— Я ведь говорил только о подобной возможности.

— Могу продлить до двадцати секунд.

— В обоих случаях пятьдесят на пятьдесят — возможно и то и другое.

— Будем ли мы спорить, что пройдет двадцать минут, что пройдет два часа, что пройдет два дня, что пройдет два месяца, что пройдет два года, — все равно вероятность та же — пятьдесят на пятьдесят.

— Без пари вам неинтересно?

— Не придирайтесь, вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать. Представим себе, что катастрофа разразится через двадцать секунд. Тогда выигрыш ни к чему, на том свете деньги не понадобятся. Только если ничего не случится, тот, кто на это ставил, положит в карман денежки. Так что в любом случае пари не будет иметь никакого смысла.

— Что же тогда мешает вам взять билет на корабль?

— Надоели мне ваши разговоры.

— Почему?

— Я не люблю людей, торгующих концом света.

Хочешь подыхать — подыхай. Такая огромная голова, а набита гнилыми бобами. Наверное, и юпкетчера я напрасно у него купил.

— Пожалеете, но будет уже поздно.

— Схожу-ка я в уборную.

— Вам и вправду не нужен билет на корабль?

Продавец насекомых поднялся со стула. Я не мог допустить, чтобы столь ценные для меня билеты служили поводом для насмешек. Но тут он протянул руку, ловко схватил футляр и поправил сползающие с носа очки, лицо его расплылось в улыбке. То ли хотел помириться, то ли издевался надо мной — не поймешь.

— Подождите у моего лотка, я быстро вернусь.

— А вдруг не вернетесь, плакал тогда мой билет.

— У меня там остался товар.

— Юпкетчеры, которых вы собираетесь выбросить? Разве могут они служить залогом?

Продавец насекомых снял с руки часы и положил их на то место, где до этого лежал футляр.

— Хронометр марки «Сейко» новейшей модели. Боюсь, вы сами сбежите с ним.

3. Зазывалы похищают «сертификат на право выжить» и скрываются

Лоток продавца насекомых был закрыт. Видимо, у него в самом деле пропало желание торговать. Над соседним лотком слева (не помню, что там продавали) тоже сняли вывеску. Небо все еще было обложено тучами, в любую минуту мог начаться дождь, да и универмаг скоро закрывался, часы показывали двадцать минут седьмого. Зайдя за прилавок, я обнаружил лежавший на стуле большой чемодан. Наверное, в нем были юпкетчеры. Я не люблю, когда на меня смотрят посторонние, поэтому скрючился и присел на корточки. Напрасная предосторожность. Редкие покупатели суетливо бежали к выходу, как мелкие крабы на побережье, не захваченные отливом.

Часы продавца насекомых я переложил из заднего кармана брюк в нагрудный. Настроение испортилось. И не только от погоды. Неужели я раскаиваюсь, что отдал билет на корабль продавцу насекомых, думал я. Не успел объявиться товарищ, о котором я столько мечтал, тут же иду на попятный. Отвратительная манера. Нужно обдумать всё как следует. Человек он совсем неплохой. Не очень-то приветливый, но это даже лучше, чем если бы он оказался болтуном. Да и не всякий способен открыть юпкетчера. Наверное, голова у него варит гораздо лучше, чем это может показаться со стороны. И это замечательно — что хорошего, если бы первым моим товарищем стал совсем уж ординарный человек.