Вошедший выглядел дерзко

Умер быстро: лихорадка. По торговым

он делам сюда приплыл, а не за этим.

Рядом с ним — легионер, под грубым кварцем.

Он в сражениях Империю прославил.

Столько раз могли убить! а умер старцем.

Даже здесь не существует, Постум, правил.

— Первый раз в жизни встречаю родственную душу. Давайте пойдем куда-нибудь, выпьем кофе, — наконец-то сообразил Сека. - А для начала познакомимся. Меня зовут Игорь.

— Давайте. Вика, — легко согласилась девочка и, взяв его под руку, защебетала: — Какая дивная ночь. Надо же, настоящий поэт. Мне никто не поверит. Что-то нереальное. Фантастическое. А еще я очень люблю Есенина. Особенно раннего…

Она начала что-то цитировать, но Сека ее не слушал. Он придумал только насчет действия — пить кофе, а насчет места — где пить, мыслей пока не было. Вернее, их было много, и он лихорадочно перебирал возможные варианты. В конечном итоге, поводив ее по кварталу, остановился возле подъезда дома, в котором снимал квартиру, и пробормотал:

— А вот здесь я живу.

— И что?

Она с любопытством заглянула ему в глаза. Он, пятидесятилетний волчара, с руками по локоть в крови, весь сжался под ее доверчивым взором.

— У вас дома разве нет кофе, Игорь? — спросила она и потянула его к двери.

— Есть, — промямлил опешивший от такого развития событий Сека.

Такого чувства он не испытывал никогда в своей жизни. Трогательная трепетная чистота полностью доверилась ему. До самого утра он слушал ее мелодичный голосок. Вика то восхищалась его стихами, коих он прочел неимоверное количество, то цитировала сама. Причем границ не было. В этой безликой и неуютной квартире звучали четверостишия из Ахматовой, Визбора, Цветаевой, Высоцкого, Шекспира, Бодлера, Есенина и прочих, прочих, прочих…

Происходящее казалось ему сном. Фантастическим. Не может происходить такое в его жизни. Нереально. Не заслужил. Даже мысли определенной сексуальной направленности выглядели как-то не так, словно набекрень. Хотелось совершить какой-нибудь подвиг, чтоб добиться ее расположения. Сотворить что-нибудь героическое.

Например, завязать с криминалом и остаться с ней… Он представлял себе это очень смутно, но мысли такие возникали.

В конечном счете, Сека решил, что если эта девочка ляжет с ним в постель, то он очистится, и ему простятся все его прегрешения. А потом все будет очень хорошо. Что именно и почему это так будет, ответить себе он не мог.

Отдалась она ему, когда уже было совсем светло. Легко и просто. Без жеманства и кокетства. Словно именно его всю свою жизнь и ждала. Как будто так оно и должно было быть. Он не узнавал себя в этой сцене — был ласков, нежен и предупредителен. Свершилось. Твой дар принят, Господи. Спасибо…

********

Теперь же, по прошествии нескольких дней, эта женщина вызывала у Игоря совершенно другие чувства. Ее копошения на полу раздражало его, и единственное, что было приятным, это возможность безраздельно властвовать над этим существом.

Плохо только, что истощилась фантазия — придумать что-то новое по части сексуальных извращений Сека не мог уже вторые сутки. Поэтому сегодня он взорвался и сразу же после завершения полового акта отправил девчонку на пол ударом кулака в затылок.

Внимательно следил, как она в неудобной позе — полулежа, полусидя - жадно ищет на внутренней стороне бедра, ближе к паху, вену. Ее ноги подрагивали в определенном ритме, будто пританцовывая, взгляд стеклянных глаз был сосредоточен на игле. Губы кривились, из горла вылетали нечленораздельные монотонные звуки: то ли какая-то мелодия, то ли молитва, то ли шизоидный бред законченной наркоманки.

А когда человек в таком состоянии, с ним можно делать все, что угодно. Можно приложить к телу нагретый утюг или уколоть острием ножа. Реакция будет практически нулевая — дернется рефлекторно, не поворачивая головы и все. Сека уже пробовал подобными действиями как-то расшевелить ее в такие моменты — бесполезно.

Ну вот, наконец-то игла, после многочисленных промахов, нашла вену — в блеклой мути внутри шприца расцвело алое облачко крови. Из уст наркоманки послышался утробный рык — получилось. Она выжала поршень до отказа, закатывая глаза от ожидаемого удовольствия, и замерла: сейчас, сейчас, сейчас.

Вытащила иглу. Шприц упал на пол. Левая рука вялым движением поднесла смоченную в водке ватку к ранке, но приложила ее рядом с крошечной точкой свежего укола. Струйка крови потекла по бедру. Рука рефлекторно промачивала кожу ватой на ноге в сантиметре от раны. Девушка этого не замечала. Делать с ней в данный момент можно было все, что угодно, и Игорь снова начал перебирать различные варианты сексуальной игры с податливым женским материалом.