Вошедший выглядел дерзко

Что Фролу нравилось в этом заведении, так это требовательность обслуживающего персонала. При общении хоть с официантом, хоть с официанткой складывалось устойчивое впечатление, что ты им что-то должен. Причем, уже давно и по-серьезному.

Поэтому лучшими халдеями он здесь считал тех равнодушных существ, что дефилировали с выражением зомби на лицах и не реагировали ни на какие внешние раздражители, в том числе, и на призывные окрики посетителей. Совершенно не был понятен смысл их работы в данном заведении общественного питания. Но это совсем не говорило о том, убеждал себя Фрол, что его не было вообще.

Постсовдеповский сервис практически нигде в столице не был излишне навязчивым. «Кобзарь» не составлял исключения, несмотря на ломовые цены, которые хозяева установили на примитивную еду украинского крестьянина. Их расчет был прост. Экзотика, рассчитанная на иностранцев, била наповал: вареники с картошкой и капустой из темной второсортной муки; грубо засоленное сало, порезанное ломтиками с толщиной в папиросную бумагу и присыпанное молотым красным перцем; квашенные в бочке огурцы, помидоры и капуста; запеченная в мундире картошка, которую подавали как целиком, так и порезанную на кокетливые дольки; борщ с чесночными пампушками и прочие изыски украинской кухни. Словом, то, что едят в украинской глубинке от недостатка средств к существованию. Здесь же все это казалось экстраординарным и приносило существенную прибыль.

Фрол усмехнулся, вспомнив забавную историю, произошедшую в “Кобзаре” прошлым летом. Он сидел в интересной кампании государственных чиновников Украины довольно высокого уровня. Все они, а их было пять или шесть человек, были ярыми приверженцами национальной идеи. Кто-то из них проводил мудрую государственную политику в регионах, иные уже приносили пользу обществу непосредственно в Киеве.

В ожидании официанта они дружно восхищались национальным колоритом «Кобзаря». Говорили исключительно на певучем государственном языке Украины. Умилялись каждой деталью интерьера. Особый восторг вызывал наряд снующих туда-сюда мальчиков и девочек. Словом, эйфория за столом была полная… До того момента, пока не подошла очаровательная девочка в украинском убранстве и не задала сакраментальный вопрос:

— Что будете заказывать? - причем с характерным уральским оканьем. Описать произошедшую смену настроения за столом и общее восприятие окружающей действительности чиновниками Фрол не взялся б ни на русском, ни на украинском языках.

Фрол усмехнулся воспоминаниям, отхлебнул кофе и сделал глубокую затяжку. Напиток был теплым и не похожим по вкусу на свежезаваренный. Он заглянул в чашку — через небольшое количество светло-коричневой жидкости легко угадывалось дно.

— Н-да. Грамотная девочка. Решила, что если я уговорил за обедом пол-литра водки, то можно такое пойло подсовывать смело — без зазрения совести и страха за рабочее место, — пробормотал он, отодвинул от себя чашку и раздавил окурок о дно пепельницы. Хотел взглянуть на часы, но не успел.

— Здорово, Фрол! Млеешь и таешь? — На стоящий рядом плетеный стул плюхнулся парень неопределенного возраста. С одинаковым успехом ему можно было дать и двадцать пять, и тридцать, и тридцать пять. Просторная, в цветных разводах, футболка с небольшой эмблемой фирмы производителя на левой груди. Легкие светлые брюки. Коричневые туфли из мягкой замши. Лицо ординарное, абсолютно неброское и, как следствие, незапоминающееся.

— Привет, привет, Николай! Размышляю просто, откисать некогда, жизнь слишком скоротечна, — буркнул Фрол и пожал протянутую руку.

— Чего так печально? Жизнь прекрасна! — Коля поставил на стол барсетку, а рядом положил скрученную в трубку газету.

— Только люди об этом ничего не знают! — Фрол взял газету. — Здесь все, что я просил?

— Ну, практически. Может, каких-то мелочей не хватает. Основное — точно в полном объеме. Как вообще у тебя обстановка?

— Что, шеф нервничает? — Фрол скривил губы и сунул газету во внутренний карман пиджака.

— Почему нервничает? Интересуется. Это нормально. — Коля лучезарно улыбнулся и полуутвердительно заметил: — Я так понимаю, что ты пьешь водку. Пожалуй, присоединюсь к тебе.

— Давай!

— Девушка! Уделите мальчикам внимание! — Коля начал делать призывные жесты официантке. С третьей попытки ему удалось привлечь ее внимание. Она подошла и уперлась в него суровым взглядом, видимо, демонстрируя таким образом гордость и независимость обслуживающего персонала «Кобзаря».

— Бутылку? — Вопрос был адресован Фролу.

— Почему нет? И сок, — согласился тот.

— Такой же? — Почему-то расстроенным голосом поинтересовалась девушка.

— Да, милая, пусть все будет такое же — и водка, и сок. Только побыстрее. У нас дикая жажда. — Коля лучезарно улыбнулся, стараясь вызвать адекватную ответную реакцию, но ему это не удалось. Работающая украинкой официантка неопределенной национальности продолжала исполнять свою непростую роль.